то, что нужно: встал во главе войск и принял меры для возрождения народов! Меня изумляет, как победитель сражения при Лоди дошел до того, чтобы сделаться императором – как он мог унизиться до такого гнусного вздора? Еще больше меня удивляет, как быстро народ, некогда провозгласивший республику, снова вверг себя чуть ли не в рабство. За это я Францию презираю! Если бы Англия смогла настолько продвинуться в развитии, как Франция, вряд ли бы она отступилась от своих прав столь же бесстыдно.
– Неужели вы хотите сказать, что в случае Франции опьяненная победами империя хуже кровавой республики? – воскликнул Хелстоун.
– Говорить ничего такого я не собираюсь, однако думать могу все, что мне заблагорассудится, мистер Хелстоун, и о Франции, и об Англии, а также о революциях, убийствах суверенов и реставрации монархий, как, впрочем, и о правах помазанников Божиих, которые вы так часто отстаиваете в своих проповедях, о непротивлении злу, о разумности войны…
Мура прервала на полуслове громыхающая двуколка, внезапно остановившаяся посреди дороги. Они слишком увлеклись дискуссией, чтобы заметить ее приближение.
– Ну что, хозяин, фургоны уже дома? – раздался голос из двуколки.
– Неужто ты, Джо Скотт?
– Еще бы! – откликнулся второй голос. При свете лампы выяснилось, что в двуколке сидят двое, вдалеке виднелись люди с фонарями. Они немного отстали, точнее, ездоки опередили тех, кто шел пешком. – Да, мистер Мур, это Джо Скотт. Правда, он в весьма плачевном состоянии. Нашел его на пустоши вместе с тремя остальными. Чего мне полагается за возвращение вашей пропажи?
– Скажу вам спасибо, ведь разве я смогу обойтись без такого работника? Судя по голосу, это вы, мистер Йорк?
– Да, я. Возвращался себе с ветерком с рынка в Стилбро (времена нынче неспокойные, будь неладно наше правительство!), и в аккурат на середине пустоши услыхал стоны. Подъехал. Может, кто другой бросился бы оттуда во всю прыть, но я-то никого не боюсь! Вряд ли в наших краях кто сунется ко мне – во всяком случае, постоять за себя сумею. Спрашиваю: «Случилось что?» – а мне отвечают: «Еще как случилось» – и голос будто из земли доносится. «Что там у вас? Не тяни, говори скорее», – прошу я. «Да так, лежим себе в канаве. Нас четверо», – тихо-тихо отвечает Джо. Я велел им не позориться и вылезать поскорее, не то задам кнута – думал, пьяные. «Мы бы, – говорит, – уже час как выбрались, да веревка не дает». Спустился к ним и перерезал путы ножом. Потом Скотт поехал со мной, чтобы рассказать все по дороге, остальные побрели следом.
– Что ж, я вам чрезвычайно обязан, мистер Йорк.
– Неужели? Не стоит благодарностей. А вот и остальные подходят. Теперь, именем Господа, у нас есть отряд, спрятавший факелы в кувшины, как маленькая армия Гидеона, и поскольку священник с нами – добрый вечер, мистер Хелстоун, – все будет в порядке.
Хелстоун ответил на приветствие весьма сухо. Человек в двуколке продолжил:
– Тут теперь
