мое, – кивнув, улыбаюсь. – А я ведь любил тебя, Катя. Там, в городе Находке, когда придавило плитой, задыхался уже от дыма в горящем здании. Думал, все, конец мне настал. И знаешь, не мамку с батей вспоминал. О тебе, Катя, думал. Жалел, что не увижу больше. Сдохну, и все. А ты в это время под старого пердуна ложилась.
– Что ты хочешь от меня, Игорь? – вырывает свою руку из хватки. Смотрит так, будто я кусок грязи на ее подошве. – Тр*хнуть? Ну, давай, тр*хни, и я пойду. Только быстро, чтобы никто не увидел.
Мне даже стоять рядом противно. Тошнота подкатывает к горлу.
– Иди, Катя. Удачи тебе, – оттолкнувшись, выбиваю дверь плечом, выхожу через зал на морозный вечерний воздух декабря. Подхожу к ребятам из нашей смены.
– Паш, есть закурить? – обращаюсь к спасателю.
– Игорек, ты ж не куришь, – нервно усмехнувшись, смотрит на меня. Но поняв, что я не шучу, протягивает сигарету. – Держи.
Делаю затяжку. Одну, вторую. В горле першит. Прокашлявшись, продолжаю травиться никотином. Замечаю краем глаза, как из дверей здания к нам направляется Андрюха Овчинников. Мой сосед и друг детства. И уже как два года подряд еще и пожарную часть вместе делим.
Поравнявшись, убирает руки в карманы джинсов. Молчит. Смотрит на дорогу. Следом за другом во дворе ресторана появляется Катя. В новенькой шубе поверх плеч, под руку со своим новым мужиком. Шествуют к припаркованному черному Мерсу. Распахнув дверцу, ублюдок сжимает ладонью ее задницу, предлагая усесться в салон.
– Братан, я могу на стреме постоять. Накажешь урода? – не поворачиваясь, произносит тихим голосом Андрюха.
Курю. Несколькими глубокими затяжками приговорив сигарету, бросаю окурок в сторону, сквозь зубы выпуская дым.
– Да, х*р с ней, Андрюх. Пойдем, выпьем.
***
– Братан, да все они такие, ба-а-бы, – протягивает Андрюха, повиснув на мне. Овчинников как всегда. Самый крепкий из бригады, а вот когда дело касается выпивки, убивается в хлам раньше всех. Игнорируя головокружение, хватаю его под руки, захлопывая дверцу машины.
– Вот Ирка, не дождалась меня из армии. Братан, на второй месяц загуляла! Я ж, когда дембельнулся, сразу к ней. Приезжаю, с цветами, по парадке весь, – смеется, переходя на пьяный плач, заставляя нас остановиться. – А дверь открывает хмырь какой-то. Говорит мне: «Ты кто?»
– Ну и? Сказал? – пытаюсь выровнять его качающееся тело, дабы не свалиться в снег.
– Не-а, – качает головой. – Показал. Втащил ему так, что от стены отскребали. Там Ирка выбежала, смотрю, пузень до бороды уже. Ну, нах*р, думаю, – отмахивается, опуская взгляд под ноги.
– Хреново, брат. Ты не рассказывал никогда.
– Да, че рассказывать, – кривится Андрюха. – Пойдем лучше девок снимем?
– Да ну, какие тебе девки. Ты на ногах-то еле стоишь.
– Нет, я тебе один подарок припас к Новому году. О Катьке своей и думать забудешь.
– Пойдем, выспаться
