Чубов моя фамилия. Проводите меня к директору.
– К директору? Из уголовного? – побледнела уборщица. – Да что же это случилось? Да за что? А! Неужто завхоз подвел? А? Это из-за дров, да. Из-за дров? – запричитала уборщица, роняя швабру и обхватывая руками свои морщинистые щеки.
– Нет. Я пришел по другому вопросу, – попытался прервать ее вой Яков. – Проводите меня к директору или просто скажите, где его кабинет. – Второе, пожалуй, было бы предпочтительнее; слушать всю дорогу до кабинета причитания сердобольной уборщицы Яков не хотел.
– По другому? – поднимая швабру, озадачилась уборщица. – Пойдем, провожу. Меня, кстати, тетя Граня зовут. А что ж тогда, если не завхоз? Но ты, милок, директора нашего не обижай, хороший он. Честный, копейки лишней ни-ни. И все по правилам, и в школе порядок, и с дитями, и учителя, если что, тоже хорошие, – не умолкая ни на минуту, вела Якова по широкой лестнице уборщица. – А уж за чистотой я слежу, тут можешь не сумлеваться, у меня завсегда все намыто, а зимой в галошах никого дальше вешалок отродясь не пускала. Ну вот, пришли, – останавливаясь перед кабинетом с табличкой «Директор школы Соболев Н. К.», сообщила тетя Граня. – Николай Кириллович, тут к вам из уголовного розыска, – опережая Якова, просунула голову в кабинет шустрая уборщица. – Проходите.
– Добрый день, товарищ, – поднялся навстречу Якову подтянутый седоволосый усач, чем-то похожий на Максима Горького, чей портрет он только что видел в коридоре. – Чему обязан?
– Добрый день. Чубов Яков Михайлович, оперуполномоченный уголовного розыска, – протягивая директору руку, представился Яков.
– Соболев Николай Кириллович. Присаживайтесь. Слушаю вас, – стараясь не выдать волнения, предложил директор.
– Несколько дней назад у вашего ученика Родиона Платонова был убит отец, мы ведем расследование. В этой связи хотелось бы поговорить с его учительницей Савченковой Галиной Гавриловной и вожатым Славой, фамилии не знаю.
– У Роди отца убили? Какая трагедия! – мгновенно бледнея, воскликнул директор. – Я хорошо знаю этого мальчика. Он учился у нас, когда я еще не был директором. Я вел у него географию. Такой воспитанный, спокойный мальчик, и учится хорошо, и общественник. Как же так? Как же они теперь? Надо же что-то делать, – забыв про Якова, рассуждал вслух Николай Кириллович. – Сегодня же к ним схожу. И ребят попрошу, чтобы не бросали его одного. Убили! Какая трагедия! Но как же это случилось? Напали хулиганы на улице?
– Извините, не имею права обсуждать такие детали, – строго, по-взрослому, ответил Яков, испытывая непонятный трепет в директорском кабинете, словно его, нашалившего школьника, вызвали для нагоняя. – Мне бы с Савченковой побеседовать, – напомнил он усатому директору.
– Ах да, да, конечно. Простите. Тетя Граня! – крикнул он, поворачиваясь к двери, и тут же на пороге, словно по волшебству, появилась уборщица. – Тетя Граня, пригласите к нам Галину Гавриловну, она должна сейчас
