воли? А свободу вседозволенности и надо сужать. Это показала демократия: в её свободе растет всё, кроме нравственности. Церковь противостоит разврату, а демократам это не нравится. Вывод – они развратны сами.
– Допустим, наполовину согласен. Только вы имеете в виду свободу, ещё не взятую в рамки закона. Поправим.
– Демократия неисправима. Она жадна, а жадность – наркотик. А наркомания – болезнь. А больные, не хотящие лечиться, сходят на нет.
Он немного прошел по кабинету.
– Но согласитесь, не наивно ли верить в спасение, ждать его, не пора ли задуматься: а чего это мы, ребята, ждём двадцать веков? Никто вам не мешал верить, и чего вы дождались?..
Тут я сразу перебил:
– Да как это не мешали? Во все века только и было пролитие крови: кто за Христа, кто против Христа. С востока, с запада, с юга! Как это не мешали?
– Но это войны за территории, рынки сбыта, сырьё, невольники, передел мира.
– Вообще, позвольте я скажу выстраданную истину. – Я даже встал. – В мире нет никакой истории, есть единственное во все времена: или мир становится ближе ко Христу, или отдаляется от Него. Никакой другой мировой истории нет.
Он тоже встал. Помолчал.
– Я бы согласился, если бы вы слово «Христос» заменили словом «Бог».
– А Христос и есть Бог.
– Пророк, предсказания Которого не сбылись.
– С чего вдруг? Всё время продолжают сбываться. Разве не идем мы к Его Второму пришествию? Нет, Он не пророк, Он Бог. Второе Лицо Троицы.
– Почему же тогда не Первое, если Бог? – Он сделал паузу: – Поймите, мы же не пугаем антихристом, мы, так сказать, не его шестёрки, мы как раз исполняем Писание: «Едино стадо, един Пастырь… Отрёт всякую слезу… ягнёнок возляжет со львом… несть ни эллина, ни иудея…»
– Так же и перед антихристом будут цитировать.
– То есть мы с вами не договоримся?
– О чем? – спросил я. – Иисус Христос – не Моисей, не Илия, не Иоанн, не Исайя, не Даниил, не Самуил, не другие. Не Магомед, не Будда Гаутама. Вот они – пророки. И все они говорили именно о приходе Христа как Бога.
– Тогда давайте очистим Его учение. Верить еврею?
– Какая может быть национальность у Сына Божия? И что за дело будет до национальности в грядущем огне? «Кая польза в крови моей, внегда сходить мне во истление?» Но вообще, прости, Господи, мы очень вольно рассуждаем о Господе. Господь непостижим. В Нём постижимо только одно: то, что Он непостижим.
– Но что же тогда, если учение такое хорошее, мир во зле лежит? И почему Господь, зная о склонности человека ко греху, не лишил его такой склонности? Нет, надо брать дело спасения в свои руки. И Господь, думаю, нас одобрит. И вас, если поймёте необходимость действия. – Он щёлкнул пальцами. – Есть силы, есть средства. В наших возможностях много чего. Ваша помощь нужна, чтобы вы, ваши друзья внедряли в общество мысль о спасении России в новых обстоятельствах времени демократии. Чтобы полюбовно. Без насилия.
– Мысль,
