вахтенного матроса на рукаве торчал у трапа и лениво поплевывал в воду.
– Ба-ба-ба! – воскликнул Андрюха оживленно, увидев Арсюхину физиономию. – Это кто же тебе такие прожектора навесил на физиономию?
– Поднимай команду! – хмуро, не отвечая на вопрос, проговорил Арсюха.
– Ты что, сдурел? Говорят, мы через два часа должны отойти.
Арсюха, гулко бухая ботинками по железному настилу переходов, сбегал в умывальник, где над двумя кранами – из одного лилась холодная вода, из другого горячая – висело старое мутное зеркало, всмотрелся в его рябоватую поверхность.
Оглядел один глаз, потом другой, аккуратно помял пальцами кожу под ними и с досадою простонал:
– И заштукатурить фингалы нечем, светят, как два фонаря «летучая мышь». Пхих! – Он покачал головой.
Набрав в ладони холодной воды, приложил их к глазам – сделал примочки, снова глянул в зеркало. Примочки не помогли.
Оставив бесполезное это занятие, Арсюха снова забухал ботинками по рифленому железу переходов и через несколько секунд оказался у трапа. Андрюха Котлов находился на прежнем месте и продолжал беспечно поплевывать в воду. Арсюха ухватил его за грудки.
– Ты команду поднял?
Андрюха неспешно освободился от захвата:
– Тихо, тихо, тихо, приятель…
– Ты почему команду не поднял?
– Хочешь, чтобы меня по законам военного времени к стенке поставили? – Андрюха поправил на рукаве повязку и поводил из стороны в сторону пальцем перед Арсюхиным носом. – Ты этого добиваешься?
– А! – Арсюха рубанул кулаком воздух и понесся к Митьке Платонову.
Тот находился в камбузе, жарил для матросов на ужин треску, а для офицеров – котлеты. Увидев физиономию Арсюхи, Митька удивленно присвистнул:
– Ничего себе конфетки на роже проступили!
– Митя, братуха, надо бы ребят поднять, в депо сбегать, паровозников наказать…
– Это они тебя так? За что?
– В том-то и дело, что ни за что! За то, что я моряк, – соврал Арсюха. – Встретили бы тебя в городском саду – точно так же отделали бы.
Кок приподнял над плитой тяжелую чугунную сковороду, сделал короткое движение – и шкворчавшие в масле куски трески словно бы сами по себе взметнулись в воздух, в полете аккуратно перевернулись на другой бок и вновь легли на сковороду.
Треску Платонов собирался подать на стол вместе с давленой картошкой, заправленной искусственным английским молоком, которое он разводил из порошка. Получалось очень вкусное пюре. Господ же офицеров Митька собирался порадовать котлетками из нежной телятины, привезенной командиром миноноски с рынка.
Лебедев купил телятину на свои деньги, доставил ее на корабль, кинул коку на стол.
– Сготовьте нам что-нибудь, – попросил он, – не то в последние дни сплошная треска… Треска утром, треска вечером, треска в обед… Не то что раньше.
Раньше
