Кэрри увидела пробивающийся между штор свет уличных фонарей. Это не Австрия, не Обербейрен. Это Лондон. Не пахнущий елкой номер с балконом, а Патни, гостевая спальня в доме ее друзей, Сары и Дэвида Ламли. Не мороз и звезды, а серый шорох дождя. Сон ушел. Ушел и Андреас, который никогда ей не принадлежал. Все кончено.
Она протянула руку, нащупала на ночном столике часы. Шесть часов, темное утро, начало декабря.
В пустой постели так сиротливо. Кэрри охватила острая тоска. Ей нужен Андреас, она отчаянно хочет, чтобы он был здесь, с нею, хочет прижаться к его литому мускулистому телу. Вернуться туда, где они принадлежали друг другу. Необъятная резная кровать в косых солнечных лучах, двое влюбленных, накрепко спаянных в огне страсти и неги. Кэрри повернулась на бок, обхватила себя за плечи, чтобы согреться и успокоиться. Все будет хорошо. Это как болезнь, но она выздоровеет. Она закрыла глаза, уткнулась лицом в подушку и заснула.
В девять Кэрри снова проснулась. Хмурое зимнее утро начинало светлеть. Дэвид и Сара, должно быть, уехали на работу, оставив ее одну в доме. Уже неделя, как она здесь, но ничего еще не сделано: ни с кем не повидалась, новой работы не нашла. Сара и Дэвид все понимают и не тормошат ее. Из всей своей семьи Кэрри общалась только с отцом – позвонила ему в Корнуолл, и они долго, почти час, задушевно говорили друг с другом. «Ты ведь повидаешься с матерью, правда?» – спросил он, и она пообещала, но все время под разными предлогами откладывала. Неделя – это слишком долго, и Кэрри понимает, что тянуть больше нельзя. Сегодня, прямо утром, она обязательно позвонит Доди и беззаботно скажет: «У меня сюрприз. Я вернулась. Я здесь, в Лондоне».
Пойдут удивленные ахи, охи, объяснения, оправдания, потом они договорятся о встрече. Кэрри все это не пугало, хотя она и не испытывала никакого удовольствия при мысли о предстоящем общении с матерью и сестрой Николой. Они наговорят ей с три короба, но при этом не сообщат ни одной хорошей новости. Однако родню не выбирают, так что чем скорее Кэрри выполнит свой долг, тем лучше.
Она вылезла из постели, накинула халат и спустилась вниз. Кухня сверкала чистотой. Сара, хоть и работала полный день, была отменной хозяйкой. Кэрри заметила записку, прислоненную к цветочному горшку, стоявшему посреди стола.
Доброе утро. Бекон и апельсиновый сок – в холодильнике. У Дэвида вечером собрание, а я приду домой как обычно. Если пойдешь в магазин, купи, пожалуйста, овощей к ужину. Например, цветной капусты. И еще, пожалуйста, китайского чая «Лапсанг Сушонг» в пакетиках.
Целую. Сара.
Кэрри вскипятила воду, заварила кофе, опустила в тостер ломтики хлеба. Кофе выпила, но к тостам не притронулась. Телефонный аппарат, стоящий на кухонном шкафу, угнетал ее, как нечистая совесть. К тому времени, как она выпила три чашки кофе, часы показывали без четверти десять. Надо полагать, даже Доди Саттон должна уже проснуться. Кэрри сняла трубку и набрала номер. В окно стучал дождь. Послышались телефонные гудки. Кэрри терпеливо ждала.
– Алло.
