в этом признаться.
– Сколько времени нам отмерил этот трепач в бейсболке?
– Неделю.
– Вот именно – неделю, после которой всех ждет неминуемая мучительная смерть. И ради того, чтобы выжить, люди пойдут на все. Не сегодня – так завтра, но они начнут действовать. Но выполнить задание, а значит, получить антидот и выжить, сможет только один. Поэтому впереди нас ждет страшное. – Парень облизал пересохшие губы. – Ненависть. Кровь. Смерть.
Сказав это, он поежился. Это были не пустые слова, и туманные картины из давних снов служили тому подтверждением. Начинало казаться, что происходящее в реальности не берется ниоткуда – он как бы «вспоминал» все то, что уже было в ночных кошмарах. В них не было только этой девушки. Еще некоторых деталей, подробностей. Но эта липкая атмосфера страха и постоянной угрозы была хорошо знакома.
– И в итоге кто-то из нас с тобой тоже должен остаться один, – медленно произнесла девушка. – Или я, или ты.
Однако. Об этом он даже не подумал. Даже если допустить, что из всей этой злобной толпы выживут лишь они двое – легче ли станет дилемма? Готов ли он был отдать ей собственную жизнь? Или, напротив: готов ли он был убить эту малознакомую девушку? А она сама – что сейчас происходило в ее голове? А что будет происходить, когда лимит отпущенного им времени подойдет к концу?
Хорошие вопросы, на которые лучше было не искать ответа. Поэтому он не ответил. Только кивнул и двинулся дальше.
Минут пять шли в тишине. Молчание нарушила девушка:
– Надеюсь, он там живой.
– Кто? – не понял Малец.
– Ну, тот, здоровенный, которого я молотком ударила.
– Тьфу ты. Нашла о ком беспокоиться. Вот про молоток – это ты хорошо вспомнила. Оружие хоть какое-то нужно. А то, кроме твоего молотка, и нет ничего. Эти уроды из консервы нож сделали. А тут, говорят, мутантов запросто встретить, и все они, как один, лютые. А ты про Носорога вспомнила. Что ему сделается, животному…
– А я, глупая, беспокоюсь, – сказала Лапа, как показалось, с некоторым даже вызовом. – Он, конечно, подонок. Но если он и сдохнет – то пусть не от моей руки. Убивать – это не мое.
– Еще поговорим об этом, – мрачно усмехнулся Малец. – Лично я об одном жалею – что мотоцикл отобрали. Не то мы бы тут лихо промчались и не устали бы как собаки…
Он замер, вглядываясь вперед. Схватил девушку за руку, чуть оттащил назад, за себя. Сделал знак: «Тихо!»
Они поднялись в небольшую седловину между двух лысых бугров. Внизу, за буграми, была небольшая плоская впадина. И там, посреди этой впадины, стоял вертолет.
Здоровенный, транспортный. Ми-26, если Мальцеву не изменяла память и не особо глубокие познания в технике. В первый момент показалось, что вертолет сел недавно – мало ли для каких-то нужд сил ООН или для ученых, проводящих здесь исследования. Но это противоречило обрывочным сведениям о Зоне, согласно которым полеты в пределах Периметра давным-давно были запрещены. Просто потому, что летать здесь – самоубийство из-за многочисленных
