style="font-size:15px;"> Но, самое главное в их положении, в котором они оказались, это то, что воды у них было, хоть отбавляй. Из скалы в их пещере, бил малюсенький, ну прямо, просто струйка из чайника, родничок. Образуя, совсем крошечную, как будто игрушечную заводь, вода уходила тут же в пещере, куда – то под скалу. Действительно, чудо, прямо какое – то, устроенное природой, казалось бы только вот для их случая. Так вот они и выжили. Пили вволю. Сух паёк был у того и другого. Экономил Иван, конечно же, на себе, когда Гриша пришёл уже в себя. Ему нужны были силы, чтобы выздороветь. И, он выжил. Иван тут же стирал бинты, да и не забывал о каждодневных обтираниях, как себе, так и для Гришки. Ведь не нами придумано, чистота – залог здоровья.
Потом, когда войска освободили высотку, их нашли, ослабевших, худющих, но живых. Русская речь, показалась им песней. Лица ребят, освободивших их из импровизированного плена, были роднее лиц родных по крови. Только после этого свидания со смертью, Гришка стал какой – то чуточку сумасшедший, что ли. Мог ни с того, ни с чего взбеситься прямо будто. Огонь в глазах, лицо сводит судорога, движения не контролируемы. Он уединялся, не желая ни с кем общаться. Молчал и ни на кого не смотрел. Будто уходил, куда- то, в другую жизнь, ведомою только ему. Хорошо, что продолжалось это не долго, и он снова становился прежним Гришей, весёлым и заводным парнем. Душой коллектива, у которого хватало шуток, анекдотов и всевозможных приколов на всех. А, главное, он даже не помнил эти минуты, которые уводили его от привычной жизни.
Ничего, это пройдёт, – говорили, более старшие, более опытные в этом деле ребята – однополчане. Нервы это просто. Молодой, зелёный ещё, пройдёт время – заматереет, зачерствеет, а может, как баба эмоциональный слишком. Может таким и остаться. Кто же её разгадает природу матушку. Ну да не вопрос, пройдёт всё. Всё ещё образуется. И не такое стирается со временем. Да точно, время залечит. Ведь если даже костлявая отступила от парня, значит, всё будет чики – чики. Всё станет на свои места. Просто нужно подождать чуток. Ну, ка, так шандарахнуло его по башке, это тебе не фунт изюма скушать. Слава Богу, что так обошлось. Это же, считай парень в рубахе, родился. Да, какая рубаха, тут считай в пиджаке прямо и туфлях.
После этого боевого крещения, сам бог велел им быть названными братьями и ничто, и ни кто уже, и никогда не сделал бы их по жизни врагами. И сами они так решили. Так и никак не иначе. А тут в скорости и служба закончилась, и они благополучно вернулись домой, где их ждали родные и близкие. Сколько же радости было, сколько вздохов, ахов, слёз и причитаний. Ведь, это же не шутка, вернулись – то они не с игрушечной войны, не с понарошку. А, с самой настоящей, что ни на есть, где убивают, калечат и делают физически и морально инвалидами. Да, ещё какими инвалидами. Это же счастье, что с Григорием всё так обошлось, а то бы родители могли сидеть рядом с ним, да проливать слёзы бессилия. Ведь он мог остаться, страшно даже подумать, каким беднягой,
