вот десять штук, с собой больше нет, завтра наличку сниму со счета. Или прямо с клиникой договорюсь.
Растерянно вертя в руках запечатанную банковскую упаковку с долларами, Сашка поглядывал на беловолосого незнакомца и ничего не понимал. Никогда не слышал, чтобы в руки без расписки, да вообще без ничего такую сумму давали. Очень хотелось поверить, но парень боялся. Не бывает, чтобы такие деньги сами в карман шли, обычно их цена оказывается потом очень большой. Ценой души и совести.
– Иди лучше спать, – посоветовал плетущий. – А к девяти утра приходи ко мне. Васильевский остров, Большой проспект, сто тридцать восемь, корпус два, квартира восемнадцать. Кататься нам завтра придется много, весь город объездим. Мне некогда самому за рулем сидеть. Договорились?
– Договорились… – все еще пребывая в сомнениях, ответил Сашка.
Эрик улыбнулся, хлопнул его по плечу и ушел, оставив парня с пачкой долларов в руках. Он не боялся, что Сашка обманет, – не тот человек, иначе плетущий к нему и не подошел бы.
Снова мимо мелькали бесчисленные питерские улицы и переулки. В наушниках бесновался русский рок. Душа рвалась наружу вслед за голосами певцов. Порой на удивление безголосых, но поющих с искренним чувством. Странно, почему эта музыка так на него подействовала? Думал, что ничего уже не способно заставить выйти из привычного состояния безразличия. Ошибся. Жива еще душа, оказывается. Но лучше бы ей умереть, снова переживать всю пережитую раньше боль Эрик не хотел. Слишком это – даже для него. Создатель, которого здесь зовут Господом, жесток. Он ничего не делает просто так. За все заставляет платить страшную цену. За каждую мелочь. Губы плетущего шептали вслед за «Смысловыми галлюцинациями»:
Я боялся казаться напуганным,
Я боялся казаться зажатым,
Я боялся, что никогда не стану
Тем, кем мог быть когда-то…
Следующей композицией оказалась песня «Кукрыниксов» «Падающая звезда». У Эрика мороз по коже прошел. Откуда им известно? Как они могли все это понять? Какую цену пришлось заплатить ребятам за это страшное понимание? Плетущий шагал, ничего не видя вокруг, и повторял слова:
Мне страшно никогда так не будет уже,
Я раненое сердце на рваной душе,
Изломанная жизнь, бесполезный сюжет,
Я так хочу забыть свою смерть в парандже…
Будь оно все проклято! Почему этот странный мир так на него действует? Почему заставляет вспоминать то, чего вспоминать вовсе не хочется? Давно считал себя мертвым, безразличным ко всему. Приходил, делал свое дело, наказывал виновных и уходил, оставляя по себе страшную память. Потом люди поколениями пугали детей именем белого палача. И вот н? тебе. Получите и распишитесь, господин плетущий. Вы-то были уверены, что вам давно все безразлично, ан нет. Снова боль. Что ж, свою задачу он все равно выполнит. А его боль? Кого и когда она интересовала?.. Он один. Всегда был и всегда будет. Иначе невозможно.
У Эрика вырвался горький смешок. Музыка заставила
