что со всем этим делать.
Дон Хуан поинтересовался, устраивает ли меня такой вариант. Я был доволен. Но потом он добавил загадочную фразу:
– Только вряд ли о растениях можно что-то узнать, ведь о них нечего сказать.
Я не понял, что он сказал или что имел в виду.
– Что ты сказал?
Он трижды повторил ту же самую фразу. Как только дон Хуан замолчал, из-за холмов вынырнул военный самолет. Он пронесся над нами на бреющем полете, сотрясая всю округу ревом двигателей.
– О! Слышишь, как мир со мной соглашается? – сказал дон Хуан, приставив к уху левую ладонь.
Дон Хуан казался мне весьма занятным человеком. К тому же он так заразительно смеялся.
– Дон Хуан, ты родом из Аризоны? – спросил я, чтобы вновь навести разговор на возможность получить он него интересующую меня информацию.
Он взглянул на меня и утвердительно кивнул. В его глазах появилась усталость. Между нижними веками и зрачками блеснули белки.
– Ты родился в этих местах?
Он снова молча кивнул. Жест был вроде бы утвердительным и в то же время рассеянным, как у человека, глубоко погруженного в свои мысли.
– А ты-то сам откуда? – спросил дон Хуан.
– Из Южной Америки.
– Южная Америка большая. Ты что, родился во всей сразу?
Он вновь посмотрел на меня, блеснув глазами.
Я начал было объяснять ему обстоятельства моего рождения, но он перебил меня:
– В этом смысле мы с тобой похожи. Вообще-то я – яки из Соноры. Но сейчас живу здесь.
– Правда? А я родом из…
Он не дал мне договорить.
– Знаю, знаю. Ты – тот, кто ты есть, родом оттуда, откуда ты родом, так же как я – яки из Соноры.
Меня поразил его ясный взгляд, а от смеха я почему-то почувствовал неудобство, словно дон Хуан уличил меня во лжи. Это было какое-то неопределенное чувство вины, как будто дон Хуан знал обо мне нечто такое, чего не знал я сам или в чем не хотел признаться. Мне становилось все более и более не по себе. Дон Хуан, видимо, это заметил и спросил:
– Как насчет того, чтобы поужинать в ресторане?
Мы вернулись к его дому, а потом поехали в город. По дороге я почувствовал некоторое облегчение, но полностью расслабиться мне все же не удалось. Я ощущал как бы нависшую надо мной угрозу, но никак не мог понять, в чем дело.
В ресторане я хотел угостить дона Хуана пивом, но он отказался, сказав, что вообще не пьет, даже пива. Я не поверил и внутренне усмехнулся: мой друг, который нас познакомил, говорил мне, что «старик, как правило, обычно малость не в себе». Но даже если дон Хуан лгал насчет того, что не пьет, это меня ничуть не беспокоило. Все равно он мне нравился, в нем было что-то, что меня успокаивало.
На моем лице, видимо, было написано недоверие, так как дон Хуан объяснил, что в молодости пил довольно много, но однажды взял и бросил.
– Люди, как правило,
