сделать по наложенной на пыль магии, – я скрылась. Несколько дней прожила у знакомой колдуньи, а потом старушка перетрусила, и я бежала в мир лопухоидов, – сказала фея.
– А остаться нельзя было? Ну объяснить этим шкетам из Магщества: мол, клятва и все такое? – спросил Эдя.
Трехдюймовочка выпустила дым через ноздри.
– Можно – нельзя, какая разница! – нервно отвечала она. – Им нужны не объяснения, а исчезнувший артефакт. Вот увидишь, они пошлют за мной Глиняного Пса!
– Это так страшно? Что за Глиняный Пес-то?
– О, некромагия! Ни больше и ни меньше. Наскоро слепленный кусок глины, пропитанный человечьей и собачьей кровью в соотношении один к трем. Не знает усталости. Обладает потрясающим нюхом. Пока не высохнет кровь – будет идти по следу и приведет к похитителю даже в том случае, если он телепортировал. Когда же Пес совсем близко – телепортации вообще становятся невозможными. Сама возможность их перечеркнута на корню. Короче говоря, скрыться от Пса чудовищно сложно!
– А как он возьмет след? – легкомысленно спросил Эдя.
Он никогда особенно не интересовался собаками и знал о них лишь то, что не стоит особенно размахивать руками, когда проходишь на улице мимо.
– Как можно такое спрашивать! Да проще простого! – всплеснула руками фея. – А алмазная пыль с наложенной на нее магией? Моей магией! Уверена, он уже идет по следу. Проклятая глиняшка! Сидеть вот тут и бояться! Тьфу, ненавижу!
Продолжая порхать по комнате, Трехдюймовочка едва не врезалась в детскую фотографию Мефодия. От ее взгляда не укрылся и ошейник Депресняка, валявшийся на некогда занимаемой Даф кровати.
– Ого! – воскликнула она. – Я не ошиблась! Веселенькое местечко! Они не скоро догадаются, что я могу оказаться ЗДЕСЬ…
Эдя хотел уточнить, что она имела в виду под «здесь» и что такого особенного в его комнатушке на окраине города, но не стал. Последнее время их дом порой казался ему очень странным местом. Хаврон чувствовал это с остротой так и не выросшего ребенка.
– Кстати, – продолжала фея. – Раз уж я тут поселилась, кое в чем я должна признаться. Ты готов к признаниям?
– Смотря к каким, – осторожно ответил Эдя.
– А к таким! Если ты заметишь, что я резко переменилась, перестала тебя узнавать, угрожаю или пытаюсь напустить на тебя порчу – не тревожься и не возмущайся. Дело в том, что это буду не я.
– Как это не возмущаться? – не понял Хаврон. – Тогда я тоже хочу вас предупредить. Если однажды я запущу в вас молотком, просверлю дрелью или случайно вылью на голову кипящее молоко – не тревожьтесь и не качайте права! Это буду не я.
– Видишь ли, тут такое дело… Это неприятная семейная тайна, почти скелет в шкафу, – продолжала Трехдюймовочка со смущением в голосе. – У меня была сестра-близнец. Как ни больно это говорить, особа не слишком приятная во всех отношениях. Феи обычно служат свету – она же служила тьме.
