Песочин. Даже черные очочки снял, обнажив мутно-голубые глаза с красными прожилками на белках. Заграбастал пачку, выбил сигаретину, помял ее в пальцах, понюхал. Женя с удивлением наблюдала за его манипуляциями.
Наконец, Песочин отшвырнул ее сигареты. Скривил губешки, словно обиженный школьник:
– А я-то думал…
– Что вы думали? – вежливо спросила Женя.
– Ты что, совсем дура? – внезапно раскипятился писатель.
Все, хватит. Женя решительно поднялась. Действительно, пора уходить.
– Да ладно тебе, не ломайся – произнес писатель внезапно миролюбивым тоном. – Расслабься. Здесь все свои. Пыхнем по одной – и повалишь…
Женя застыла на пороге. Встретилась взглядом с блестящими, тревожными глазами Песочина. Отметила, что зрачки у него – с булавочную головку. И, наконец, поняла, что он ей предлагал. Анашу! Вот оно что! Знаменитый Песочин не просто слушает в своей комнате-камере истеричную музыку. Он медитирует. И его «беломорины» набиты травкой.
Все теперь ясно. Ясно, почему она, нормальный, трезвый человек, не может читать его книги. Что Песочин может написать – после такой музыки и после наркоты? Только галиматью!
М-да, с таким надо поосторожней.
Женя постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно. Наркоманов, говорят, как и психов – лучше не сердить:
– Я не ломаюсь. Просто я не хочу травы.
– Ну и проваливай! – мгновенно отреагировал Песочин.
Женя не стала возражать и поспешно покинула его квартирку.
Серый февральский двор показался раем в сравнении с писательским логовом. Женя с наслаждением вдохнула полные легкие воздуха. Достала сигареты – и тут же убрала их обратно в сумочку. После общения с этим Песочиным даже обычных сигарет не хотелось. Тоже мне, блин, знаменитый писатель. Канифолит сам себе мозги – то дурацкой музыкой, то анашой, то, наверно, еще чем покрепче. А потом пишет малопонятные книжки. И – сидит в жюри конкурсов.
Бритвин был прав, когда советовал ей отбирать самую заумь. Этот Песочин другое и читать не станет. Какое гадство!
Однако слава богу, что с конкурсом рассказов вроде покончено. С работой она справилась неплохо и в срок. А новых срочных дел пока вроде бы не предвиделось. Может быть, завтра с утра ей удастся немного расслабиться? И она, наконец, познакомится еще с кем-то из коллег?
…На следующее утро, прямо в «Глобусе», Женя попала в аварию.
Она, как всегда, опаздывала на традиционные пять минут и, поспешая, взлетала по ступенькам. Добежала до холла второго этажа. И столкнулась в дверях офиса с охранником Жорой.
Жора был самым массивным из глобусовских секьюрити. Вдобавок в руках он держал объемистую коробку.
Жора посторонился, Женя протиснулась в освободившуюся узкую щелку – и оба застряли.
Жора улыбнулся ей горой лицевых мышц и дал задний ход.
Женя весело сказала:
– «Оке» и джипу разъехаться не удалось!
Жора,
