лучшее – щи, – напомнил Федор Ильич. – Честное слово. Иначе так и будет щипать в желудке…
Покончив со щами, а заодно и с бутылкой виски, они поднялись из-за стола. Федор Ильич бросился помогать Софье Степановне убирать со стола, продолжая свою историю.
– Так и остались мы с дочкой одни, – рассказывал он.
Кошкин с Катенькой пришли на веранду – она была застекленной – и стояли тут, глядя сверху на пустынную улицу. Дождь давно прекратился. Ветер трепал деревья, траву и кустарник, громадная река далеко внизу белела от бурунов. Катенька приоткрыла створку окна – отдаленный шум и гул реки сливался там с криком чаек.
– Осторожней, – сказал Кошкин, – ты из тепла, тебя может продуть на сквозняке.
– Это ничего по сравнению с вечным, – сказала Катенька и, откинувшись от окна, вдруг заговорила на немецком языке:
Wer jetzt kein Haus hat, baut sich keines mehr.
Wer jetzt allein ist, wird es lange bleiben,
wird wachen, lesen, lange Briefe schreiben
und wird in den Alleen hin und her
unruhig wandern, wenn die Blätter treiben.
– Райнер Мария Рилке, – пояснила она, – Herbsttag… Осенний день… К сожалению, на немецком я запомнила только последний абзац. Она глубоко вздохнула и продолжила:
Бездомным – дом уже не заводить.
И кто ни с кем не подружился с лета,
Слать будет долго письма без ответа
И по листве разрозненной бродить
Один под облаками без просвета…1
– Выходит, ты можешь переводить? – спросил Кошкин.
– Не стихи. Я не поэтесса. Мне бы чего попроще. Латинский текст, например… Впрочем, кому это надо теперь – меня не берут на работу даже в какой-нибудь магазин. Повсюду одни андроиды… Кстати, чуть не забыла, как получилось, что Софья Степановна стучала в дверь, но ее не было видно?
– Сам не пойму. – Владимир прикрыл створку окна. – Скорее всего, кто-то вмешался в программу… Это может быть видео, записанное ранее и внедренное в видеодомофон. Надо срочно сейчас посмотреть – идем…
Они ушли с веранды в кабинет. Кошкин подсел к монитору и принялся щелкать клавиатурой, бормоча про то, как трудно стало работать с азбучными ресурсами. Они существуют, но их вроде как нет.
– Вот, пожалуйста! – оживился он. – На входной двери у нас нет никакого видео! Интересно… Как же я мог это пропустить?
Переживать было о чем: кто-то без разрешения забрался к нему в компьютер и вывел из строя систему видеонаблюдения. Впрочем, его разработки оказались на месте, и он обрадовался.
– Что-то серьезное? – спросила Катя.
– Это больше, чем залезть в карман или проникнуть в квартиру, – ответил Кошкин. – Это как покушение на чью-то жизнь…
Он замолчал, просматривая документы. Вот письмо, пришедшее в начале июня. А вот кассовый чек о перечислении авансовых платежей… Этой суммы вполне достаточно, чтобы жить безбедно.
Herbsttag
Rainer Maria Rilke (1875—1926) в переводе Вячеслава Куприянова.
