двадцать шесть! В худшем случае – двадцать пять!
– Но в сутках всего двадцать четыре! – оправдывались ученики.
– Кто вам это сказал? – ярился Беня. – Эту чушь придумали такие же ленивые обезьяны, как вы! А даже если предположить, что действительно двадцать четыре?.. Так вы бы что, занимались все это время? Вы же находите себе любые отговорки! Вам, видите ли, нужно есть, спать… Я знаю, что там еще!.. Студент Ковальчук, говорят, вчера вообще женился. А вот интересно, Ковальчук, расскажите своим товарищам, с кем вы провели эту вашу брачную ночь?
– С женой, естественно…
– Так я и думал! – торжествовал Беня. – А знаете почему? Потому что Ковальчуку было абсолютно все равно, с кем провести эту ночь, только бы не с инструментом! В общем, о чем с вами разговаривать?!
Найти ученика, который мог бы долгие годы заниматься все двадцать четыре часа в сутки, постепенно стало для Бени идеей фикс. И в конце концов счастье ему улыбнулось.
Тихий тщедушный Сенечка, в возрасте семи лет найденный Беней где-то на окраинах Кишинева, был явно одаренным мальчиком.
– Отдайте мне вашего ребенка, – заявил Беня Сенечкиным родителям, – и я сделаю из него второго Яшу Хейфеца, чего бы ему это ни стоило…
– А если из Сенечки все-таки не получится второй Яша? – засомневались родители.
– Значит, вам придется родить себе второго Сенечку! – отрезал Беня.
Короче говоря, вскоре Сенечка был переведен из своей кишиневской коммуналки в Бенину профессорскую квартиру, и великий педагогический эксперимент начался.
Конечно, сразу выйти на полных двадцать четыре часа занятий в сутки не удалось. Как и любому живому организму, какое-то время требовалось Сенечке для приема пусть даже очень скудной пищи. Да и ночью, когда профессор не мог этого контролировать, Сенечка забывался иногда коротким тревожным сном. Но каждое утро ровно в четыре часа его поднимал будильник, и дальше уже все шло по расписанию. С четырех до шести, чтобы не будить Беню с женой, Сеня играл в туалете. Затем, когда хозяева просыпались и шли в туалет, он на полчаса переходил заниматься в ванную, затем на кухню. Потом, пока профессор с женой завтракали на кухне, Сеня совершенствовался в коридоре. И только в восемь, когда все уходили на работу, в его распоряжении оставалась вся квартира, то есть кладовка, где его запирали, чтобы ничто не отвлекало от занятий. И выпускали только вечером, когда Беня возвращался из консерватории и уже лично сам занимался с Сеней по несколько часов в кабинете, проверяя сделанное ребенком за день и давая ему задание на следующую ночь.
Так прошло Сенино детство, а затем отрочество и юность. Результат был феноменальным. На выпускном экзамене в нашей консерватории, где Сеня якобы занимался на заочном отделении с целью получения официального диплома, он в таком немыслимом темпе сыграл самую виртуозную программу, что обалдевшие члены комиссии еле успели вывести в своих ведомостях
