темнадцати часовПоявиться должен.
…Никого. Но вот и пре —
ступник у «Каштана».
А у Сани в кобуре…
Томик Мандельштама.
Черный ворон «кар, кар, кар!»
С неба произносит.
У преступника – «макаров»,
А у Сани – Осип…
«Гуманист, угомонись», —
Говорили Сане.
Говорили: «Не садись
Не в свои ты сани.
С Хижака бери пример —
С нашего Сталлоне:
Вот где милиционер —
Чистый Аль Капоне».
Саня спорить не хотел,
Но при всем при этом
На преступников ходил
С Тютчевым и Фетом…
Черный ворон «кар, кар, кар!»
С неба произносит.
У преступника – «макаров»,
А у Сани – Осип…
– Скройся, милиционер,
А не то угроблю!
– Море, Букин, и Гомер
Движутся любовью.
– Сэм Нуема, е-мое, —
Удивился Букин
И сказал: – Прости, Санек, —
Поднимая руки.
И заплакал Николай
Константиныч Букин:
– Ах, какой я негодяй,
Ах, какой я сукин…
И пошли по мостовой
Рядом опер с вором,
«Черный ворон, я не твой» —
Распевая хором.
Что наша жизнь? Игра!
Каждый год
В сей круговерти —
Это гол
В ворота смерти.
О вкусах не спорят
Н. Н. возбуждают путаны,
Которые носят сутаны.
Пора жениться
Я мою спину сам
На тройку с минусом.
И плохо сплю сам —
На тройку с плюсом.
Серпентарий
Какой-то гад
Какой-то гадине
Подсыпал яд
В противоядие.
Баба Аня
На бабуле
Модная
Лента пуле —
Метная.
Эротические фантазии
Как сладостно я
С замиранием сердца
Представил себя
Не охочим до секса…
Боец невидимого фронта
До старости Штирлиц скрывал
от жены
Пятнадцать-семнадцать мгновений
весны.
В альбом
Если «да»,
То когда?
Роман
Он двадцать лет спустя написан
Пером из шляпы Арамиса.
Во мне ничего
От поэта —
А тоже молвой
Оклеветан!
Частушка
Под ольхой стоит кровать
С алым одеялом.
Буду телом торговать,
А не чем попало.
Хокку
«А ты – рожден летать?» —
спросила
