Я знала его лучше вас всех!
– Ты будешь слушать дальше или нет?
У меня не было выбора, я обязана была знать, что они собираются врать маме. Но Лэрис неожиданно передумала.
– Пожалуй, я не буду посвящать тебя во все подробности, – с сомнением произнесла она и, решившись, энергично кивнула. – Да, не буду. Лучше тебе не знать, чего это стоит: добраться до Москвы без денег, без еды да еще в солдатской форме. Ну, форму он, конечно, сменил…
– Как?
– Я же сказала: тебе этого лучше не знать. Ты ведь снова начнешь кричать, что Андрей не мог такого сделать, это чересчур мерзко.
– Но маме ты собираешься рассказать все в деталях…
– Ей – да. Безусловно. Уж она-то понимает, что нет на свете такой мерзости, которую человек не смог бы совершить, если ему хочется выжить. Просто выжить.
– Что ты придумала, Лэрис? – спросила я, замирая от недоброго предчувствия. – Он убил кого-то по твоей легенде?
Она испуганно замахала руками и вытаращила на меня глаза:
– Да бог с тобой! Вот еще выдумала… Я хоть вру, да знаю меру. Убийство – это уже перебор, а вот воровство… Bce-вce! – воскликнула она, театрально зажимая себе рот. – Больше ни слова. Он добрался до Москвы и все. Знаешь, если не гнаться за удобствами, можно доехать в любую точку страны. Ему было не до удобств.
– Итак, он в Москве… И ты – тут как тут!
Лэрис обиженно хмыкнула:
– Не притягивай за уши. Он позвонил мне.
– Почему тебе? – не стерпела я. – Андрей позвонил бы домой.
Вздохнув, Лэрис сделала страдальческое лицо:
– Как ты не понимаешь? Он же всего боялся. Ему казалось, что за вашей квартирой следят, телефон прослушивают, ищут его. Он и сейчас-то боится выйти за порог… Ну, это мы Анне Васильевне так скажем.
В Москве они встретились, сняли квартиру, и пока он набирался решимости выйти-таки за порог, Лэрис крутилась, зарабатывая на жизнь. Для придания храбрости она обесцветила его и заказала косметические линзы, меняющие цвет глаз на карий.
– А! – вскрикнула я. – Вот как, да? Все наоборот. Это ты ловко придумала. А твой Глеб не запутается, когда надо снимать линзы, а когда надевать?
– Не запутается. Это не самое сложное, что ему предстоит.
– А если он проболтается про институт? Ты же говорила, что Глеб учится на экономическом.
– Учился, – вздохнула Лэрис. – Он бросил. А что, разве я не смогла бы дать любимому человеку образование?
– Ты так горячо говоришь, будто это было на самом деле.
Вместо ответа она с кряхтением потянулась и сползла на пол. По ее оживленному лицу было ясно: Лэрис полагала, будто уговорила меня. Но я еще не готова была сдаться.
– И ты сможешь спокойно поведать маме, как три года скрывала, что ее сын жив? И перед отъездом не открылась? Кстати, а почему ты уехала на самом деле? Ведь все действительно произошло так, как ты сейчас рассказывала: ты внезапно собралась и умчалась
