о предмете и объекте обязательства, можно сделать следующий вывод: различия в них предопределены разностью подходов к решению вопроса о том, что понимать под объектом правоотношения.
В советской юридической литературе была развернута оживленная дискуссия о соотношении понятий «содержание обязательства», «предмет обязательства» и «объект обязательства».
Так, М.М. Агарков, различая содержание обязательства и предмет обязательства, считал содержание элементом обязательства, не признавая предмет элементом обязательства, и предлагал под предметом обязательства понимать то, на что направлено поведение обязанного лица[137].
Иного мнения в этом вопросе придерживался О.С. Иоффе, который различал предмет и содержание обязательства, однако и то и другое признавал самостоятельным элементом обязательства[138].
Такую же позицию в отношении обязательств занимал и И.Б. Новицкий[139].
В свою очередь Д.Д. Гримм отмечал, что гипотезу о возможности существования безобъектных субъективных прав выдвинул немецкий правовед Э.И. Беккер[140]. А Д.М. Генкин обосновал безобъектность правоотношений следующим образом: «…элементами правоотношения являются только субъекты и права и обязанности; объект (вещь, нематериальное благо) – лишь одна из возможных предпосылок правоотношения»[141].
По мнению О.М. Родионовой, «понятие правоотношения без определения объекта будет страдать неполнотой, поскольку правоотношение есть отражение деятельности, одним из элементов которой выступает объект»[142].
Как считает В.А. Белов, «понятие объекта в праве и правоотношении (правового объекта) – не онтологическое и даже не гносеологическое, но чисто функциональное»[143].
Таким образом, все высказывания ученых относительно понимания объекта правоотношения могут быть сгруппированы главным образом вокруг двух основных позиций.
Первая: объект правоотношения – это то, на что направлено правоотношение (т. е. конкретные блага). Данную позицию отстаивали М.М. Агарков[144], Н.Г. Александров[145], С.С. Алексеев[146], И.Л. Брауде[147], В.Н. Щеглов[148] и др.
Аналогичную позицию в этом вопросе заняла и Р.О. Халфина, которая считала, что «под объектом понимаются реальные предметы материального мира, продукты духовного творчества в объективированной форме. Вещь, рукопись, изобретение, исполнительское искусство, закрепленное в фильме, на пленке и т. п., являются объектами различного вида правоотношений. Однако, представляя собой предпосылку возникновения и развития правоотношения, объект права остается внешним по отношению к правоотношению, не включается в элемент его структуры»[149].
Вторая: объект правоотношения – это поведение обязанного лица. Данная позиция получила последовательную аргументацию в трудах О.С. Иоффе[150],
