сонном равнодушии: кострище – буквально в восьми футах от меня, – круг почерневших камней и серый пепел внутри него. Я огляделась, словно ощутив на себе взгляды тех, кто его сделал. Но вокруг царила тишина. Никого, кроме меня. Я отправилась на разведку.
Кострище оказалось холодным, ветер успел немного разметать пепел. Но огонь разводили не так давно: камни по-прежнему пахли дымом. Теперь я разглядела еще и жутковатые пятна на каменной стенке возле кострища – бурые потеки, собравшиеся на земле темными высохшими лужицами. К стенке же был прислонен треножник из почерневших веток, связанных у верха кожаным шнуром, длиной выше моего роста. Повсюду валялись обрывки веревки, обнаружился и хвост сломанной стрелы. Груда дров для костра. А еще кости. Большинство – маленькие, и некоторые из них я узнала. Такие длинные, тонкие и полые косточки, как и те, что лежали разбитыми на твердой земле, могли быть только из драконьих крыльев.
Находилось это укрытие у самой доступной тропы: здесь имелась естественная защита и от пронизывающего ветра, и от посторонних глаз. Идеальное убежище. Похоже, я провела ночь в берлоге браконьеров. Я могла лишь представить, что на это скажет Дариан.
Когда наступали тяжелые времена, отец закрывал глаза на браконьеров, которые пытались лишь прокормиться и убивали оленей и прочую дичь. «Милосердие помогает хранить порядок в общине», – говорил он. Однако встречались и другие – они убивали исключительно драконов, зная, что их кожа, кости и кровь в цене у жадных торговцев.
Эти браконьеры были корыстными убийцами, их интересовали лишь деньги. К таким отец не проявлял жалости. Они могли серьезно подорвать наш источник дохода. Все императорские гнездовья оставляли земли для дикого поголовья, чтобы время от времени обновлять родословную. Кое-кто, при возможности, продавал яйца из своих «диких» запасов. В этих горах жили предки Ранну и Эйтис. Одакс и его самка, Колувер, являлись отпрысками «вольных» драконов. Отец забрал их яйца из разных гнезд и подарил Томану и Джем на свадьбу. Поддерживать естественный баланс было в наших интересах.
Я внезапно поняла, что уже несколько недель не видела ни одного неприрученного дракона, кроме Летнего, Гетига, и того, от которого я пряталась ночью.
Как долго здесь пробыли браконьеры? Сколько вреда успели причинить? А вдруг они уже убили моего малыша? Внутренности скрутило в тугой ком. Браконьеры не моргнув глазом убьют и меня.
А теперь я нутром чуяла, что они не могли отойти далеко. Рано или поздно я наткнусь на их следы. Но это ничего не меняло: пути назад нет.
Я изучила землю в укрытии, пытаясь понять, как давно тут кто-то был. Я разглядела отпечатки копыт то ли оленя, то ли антилопы, но на самом деле я не очень-то хорошо разбиралась в следах. Я и свои-то еле могла рассмотреть. В итоге я глубоко вздохнула и попыталась успокоиться: собрала свой наплечный мешок и забросила на плечо арбалет. Убедившись, что колчан с болтами под рукой, я осторожно выглянула из ведущего на запад «выхода».
