военный оттер врача от мародера. – Нам нужна информация. Сколько людей живет в городе, где они скрываются. Чем живут. Все, что знаешь.
Нельсону почему-то внезапно стало весело. Понятно, что выкопавшие его люди понятия не имеют о происходящем в городе. И, несмотря на то, что допрос они проводили в переходе, парни явно пришли откуда-то из-за пределов города.
И единственным языком, которого они умудрились достать, оказался мародер, который неизвестно почему вдруг разучился членораздельно говорить.
Да и нечленораздельно тоже, чего уж греха таить.
Кажется, на лице мародера слишком явно отразилась радость, что очень не понравилось военному. Он отодвинулся, коротко размахнулся и ударил кулаком в и так сломанный нос Нельсона.
Глаза мародера затянуло кровавой пеленой и из них брызнули слезы. Он попытался открыть рот, чтобы хоть что-то ответить своему мучителю, но тот решил не останавливаться на достигнутом и нанес удар левой рукой по подбородку.
От неожиданности Нель прикусил кончик языка. Вот это было действительно больно.
Рот наполнился кровью. Мародер весь сжался в ожидании третьего удара, и не ошибся. Действительно, зачем бить дважды, если можно ударить три раза?
И как бы ни пытался Нель приготовиться, вжимая голову в плечи и напрягая мышцы шеи, но после третьего удара в глазах окончательно потемнело, и он вырубился.
И снова его привели в чувство с помощью нашатырного спирта. В этот раз мародеру было гораздо хуже. Болел язык, болел нос, по лицу в две струи текла кровь, во рту чувствовался солоноватый привкус.
В общем, интуиция говорила мародеру, что нужно колоться, а потом уже думать, что делать дальше, и как сбежать к своим.
Потому что не будут его убивать. Иначе не пытались бы лечить, не перетягивали бы сломанные во время последнего боя ребра. По-быстрому привели бы в чувство, да допросили бы прямо там, где нашли.
Экспресс-допрос, так сказать. Сел бы этот самый Олег-военный на грудь, да стал бы медленно выдавливать глаза. И тут Нель рассказал бы все, что знал, и даже то, чего не знал, уж фантазией его природа не обделила. А потом его бы добили.
В общем, нужно было колоться и рассказывать все, пытаясь по мере сил дезинформировать пришлых, стараясь переврать все, что нельзя было проверить по-быстрому.
Только вот не получалось. Язык не слушался. И Нельсон не понимал, почему.
Нужно было придумать, как дать допрашивающим понять, что он хочет, но попросту не имеет возможности рассказать им обо всем.
И придумать какой-то еще способ коммуникации.
– Ну, продолжим наше знакомство, – вновь заговорил Олег и подул на рассеченные костяшки пальцев. – Ну, ты будешь говорить?
Мародер исподлобья посмотрел военному в глаза и не придумал ничего лучше, кроме как кивнуть. Кажется, это понравилось Олегу, он ухмыльнулся, сделал шаг вперед, вновь наклонился и сказал:
– Вот и славно.
