в Красный Крест!
– Добровольцами – это да, – подтвердила мамаша Калонг, – только не в Красный Крест.
– А куда?
Она повернулась к девушкам, а те смотрели на нее наивными глазами, полными надежды; они всё ждали, а мамаша Калонг лишь вяло головой покачала. И устремилась прочь, а девушки увязались за ней, требуя:
– Скажите же что-нибудь!
– Вы военнопленные, больше я ничего не знаю.
– Зачем нас кормят на убой?
– Чтобы вы с голоду не померли. – И ушла на задний двор. Куда она собралась, девушки не знали, а догнать ее не смогли – японские солдаты преградили им путь.
Когда они вернулись, их возмутил вид Деви Аю: та, сидя в кресле-качалке, преспокойно грызла яблоки и что-то мурлыкала. И усмехнулась, увидев их гневные лица.
– Смешные вы! – заметила она. – Как куклы тряпичные!
Подруги окружили ее, но она молчала, и наконец заговорила одна из девушек:
– Разве ты не чуешь подвоха? Неужели тебе ни капельки не страшно?
– Страшна только неизвестность, – отозвалась Деви Аю.
– Так ты знаешь, что с нами будет? – спросила Ола.
– Да, – отвечала Деви Аю, – сделают из нас проституток.
Все это знали, но у одной Деви Аю хватило мужества сказать вслух.
4
Бордель мамаши Калонг открылся вместе с огромными казармами голландских колониальных войск. А до этого мамаша Калонг, тогда еще девчонка, была на побегушках у своей злой тетки-трактирщицы. Подавали в трактире рисовое вино и тростниковый туак[34], и солдаты были там завсегдатаями. И пусть из-за их наплыва торговля шла бойко, девушка все равно еле сводила концы с концами. Работать ей приходилось с пяти утра до одиннадцати вечера, за харчи дважды в день. Но вскоре она придумала, как заработать в немногие свободные часы.
Когда закрывался трактир, шла она в казармы. Она знала, что нужно солдатам, а те знали, что нужно ей. За деньги сидела она голышом у них на коленях. Трое-четверо покрывали ее, а домой она возвращалась с деньгами. У нее была деловая жилка. Однажды, после взбучки за то, что заснула на работе, ушла она от тетки и открыла свой трактир на пристани. Торговала рисовым вином, тростниковым туаком, а заодно своим телом. В казармах она больше не появлялась, солдаты сами ходили к ней в трактир. К концу месяца наняла она двух девчонок лет двенадцати-тринадцати – официантками и проститутками. Так она стала содержательницей притона.
Спустя три месяца в доме было уже шесть девиц, не считая ее самой, – и трактир расширили, пристроив несколько комнат с плетеными бамбуковыми стенами. Однажды приехал на заставу полковник и зашел в бордель – не к проститутке, а для проверки, годится ли заведение для солдат.
– Здесь у вас как в хлеву, – поморщился он. – Солдаты здесь умрут от грязи еще до первого боя.
Мамаша Калонг с подобающей
Туак – алкогольный напиток, традиционный для многих областей Индонезии и Малайзии. Большинство видов туака изготавливают из пальмового сока или рисового сырья.
