что, раз в день прилетает?
– Не-раз-в-день, – отозвалась Фукаэри. – Много-раз-в-день.
– Одна и та же ворона?
– Да.
– А больше никто не появлялся?
– Эн-эйч-кей-опять-приходил.
– Тот же человек, что и раньше?
– Кричал-господин-кавана-вор.
– Что, прямо у нас перед дверью?
– Громко-чтобы-все-слышали.
Тэнго задумался. Потом сказал:
– Не обращай внимания. Это тебя не касается и никакого зла тебе не причинит.
– Кричал-я-знаю-что-вы-дома.
– Не бери в голову. Просто он так запугивает людей. Стандартный приемчик служащих «Эн-эйч-кей».
Тэнго вспомнил, как этот приемчик использовал его отец. Как в воскресный полдень по лестницам многоэтажек разносился отцовский голос. Угрожающий и глумливый. Тэнго стиснул пальцами виски. Все новые подробности выныривали из памяти и проплывали перед глазами.
Словно почувствовав что-то в наступившей паузе, Фукаэри спросила:
– Все-в-порядке.
– Да, все хорошо, – отозвался Тэнго.
– Ворона-тоже-так-думает.
– Ну и слава богу.
После того как в небе появилась вторая луна, а в постели на месте отца ему явился Воздушный Кокон, Тэнго уже ничему не удивлялся. Если Фукаэри обменивается мыслями с вороной на подоконнике, значит, так нужно, и ничего странного в этом нет.
– Я пока в Токио не еду. Еще немного побуду здесь. Ничего?
– Сколько-хочешь-столько-и-будь, – ответила Фукаэри.
И тут же без всякой паузы повесила трубку. Их диалог оборвался так резко, словно кто-то перерубил телефонный кабель остро заточенным топором.
Затем Тэнго позвонил в издательство Комацу. Но того на месте не оказалось. Как ему сообщили, Комацу мелькнул в конторе около часу дня, но тут же исчез; где сейчас – неизвестно, вернется ли на работу сегодня – сказать невозможно. Этот тип был в своем репертуаре. Тэнго продиктовал телефон лечебницы и попросил передать, что в течение дня его можно застать по этому номеру и что он ждет от Комацу звонка. Номера гостиницы диктовать не стал: не хватало еще просыпаться из-за наглеца среди ночи.
В последний раз он говорил с Комацу в конце сентября. Беседа вышла совсем короткой. С тех пор они друг с другом не связывались. А до того Комацу с конца августа три недели пропадал неизвестно где. Лишь однажды, как выяснилось, позвонил себе на работу и сказал, что чувствует себя неважно, хотел бы немного отдохнуть. Больше от него сообщений не было. Все равно что без вести пропал. Конечно, Тэнго было не все равно, что творится со старшим товарищем, но беспокоился он не сильно. Этот своевольный тип всю жизнь занимался лишь тем, что нужно ему, и в любой день мог вернуться на рабочее место с таким видом, будто ничего особенного не случилось.
Разумеется, коммерческая организация – не то место, где прощают подобные фортели. Но, как ни странно, кто-нибудь из
