субботу она должна пойти с ней на обед в ресторан.
– Хочу познакомить тебя со своим новым другом, Полом, – объяснила мать.
– С другом? – смешалась Нина. Мэнди, неловко переступив с ноги на ногу, опустилась на краешек кровати. Внешне они были похожи, но Нина жалела, что не унаследовала аккуратный носик и безупречные зубы матери.
– Да. Пол – близкий друг. Больше чем друг. Он – адвокат в той фирме, где я работаю. – Мэнди взяла дочь за руку.
– То есть это твой бойфренд? – уточнила Нина, отдергивая руку.
– Да.
– Твой босс?
– Он не мой босс. Я работаю с ним в одной фирме.
– Что? То есть он гонял тебя по всему офису, а теперь у тебя с ним любовь?
– Ну зачем ты так, Нина? С Полом мы встречаемся уже несколько месяцев. Просто я не хотела тебя знакомить с ним раньше, пока не станет ясно, получится у нас что-нибудь или нет.
Нина с ужасом смотрела на мать. Она годами подтрунивала над ней, убеждая завести бойфренда, даже советовала сходить на свидание с симпатичным почтальоном, который любил пофлиртовать, но Мэнди неизменно отмахивалась от ее предложений, говоря, что еще слишком рано.
– И что же у вас получается?
– Ну, надеюсь, скоро он переедет к нам.
– Что?
– Нина. Тебе уже восемнадцать. Ты же не будешь вечно жить дома.
– Почему?
– А ты сама этого хочешь? До скончания жизни сидеть в своей комнате, обклеенной обоями с Ханной Монтаной?
– Разумеется, нет.
– Тогда идем. Я ни в коем случае тебя не выпроваживаю – этого я никогда бы не сделала, – но ты должна сама строить свою жизнь.
Мэнди ушла, а слова матери, казалось, все висели в воздухе. И поэтому, не видя иных перспектив, Нина сходила на собеседование в кафе «У Сантино» и стала там работать.
Это было традиционное британское заведение общественного питания, притулившееся в самом конце оживленной центральной улицы в лондонском районе Крауч-Энд. Барная стойка с потрескавшейся поверхностью из «формайки», на ней – банки с маринованными яйцами; длинный ряд фритюрниц для жарки рыбы в кляре, сосисок и шкварок, которые затем перекладывали в тепловые витрины. В зале стояло несколько столиков, но здесь в основном торговали едой на вынос, и народу всегда толпилось много. Смены длились по восемь часов, и четыре девушки работали на износ, принимая заказы и упаковывая рыбу под бдительным оком пожилой миссис Сантино – грозной женщины со скрипучим прокуренным голосом. В сравнении с ней мистер Сантино был тихий старичок, который постоянно жарил рыбу, и ему помогали еще два парня.
Макс впервые попался Нине на глаза, когда она отрабатывала свою третью смену. Она стояла за барной стойкой, принимая заказ, а он, пошатываясь, вышел из кухни с огромным чаном наструганного картофеля.
– Посторонись! – рявкнул он, вываливая
