выходные.
Думать было некогда, тем более о неприкосновенности чужой собственности. Нужно решать. Антон, полностью готовый, одетый, со своим любимым рюкзачком на плечах, уже выглядывает из домика наружу.
– Уходим, – торопится Х. и гасит свет.
Бежать…
Сначала переждать, отсидеться. Не пешком же в город идти, с девятилетним ребенком? Дверь в руках опытного слесаря взламывается с рабской покорностью. Соседская дача в самом деле оказывается пустой, и не дача это вовсе, а полуобжитой сарай, непригодный для сдачи внаем. Времянка, в которой они жили, и то благоустроеннее. В общем, лучше не придумать – тихо, грязно, незаметно. Заячья нора. Хотя, живут ли зайцы в норах? Но решать все равно надо, никуда не деться – надо что-то делать, если уж тебе повезло родиться мужчиной… Во-первых, ни в коем случае не включать свет. Хорошо ли Антон это понял, хорошо ли запомнил? Свет отныне как бы не существует. Во-вторых, если мальчик захочет кушать, он может залезть в холодильник и чего-нибудь поискать – здесь, к счастью, холодильник предусмотрен. Но лучше всего лечь на диван и попробовать заснуть. А папе пора идти. Ненадолго, просто позвонить в город, опять к почте, так что нечего бояться, папа скоро вернется – ложись, и спи, Антон, будь мужчиной…
Да, опять к почте. Куда еще, если междугородный телефон-автомат есть только там. Участок выходит на другую улицу, не ту, где отец с сыном снимали дачу, а на параллельную. Это хорошо. Участки идут в два ряда между улицами, все очень просто, очень удачно.
Темный нервный путь, полный страшных невидимых шорохов. Затем центральная поселковая магистраль, освещенная только редкими окнами. Фонари пока не горят: ведь белые ночи сейчас, роскошная пора русского Севера, ведь должно быть светло, как днем. Кто же предполагал, что бесконечная низкая туча сделает белую ночь нормальной ночью?
А старики, наверное, сопротивлялись. Наверное, попросили нежданных гостей удалиться, и сделали это слишком решительно. Они такие – бескомпромиссные. Были бескомпромиссные… Но кому и зачем понадобился скучный небогатый работяга, не занимавшийся в своей жизни ничем сколько-нибудь интересным? Зачем перерыли комнату? Опять искали какую-то «косметичку»? Но как вообще обнаружили эту дачу, если Х. с сыном якобы на море?
Вопросы.
Он вытаскивает из пиджака тряпочный мешочек, сшитый еще женой. В мешочке оглушительно звякает. Жетоны для телефона-автомата. Не забыл, взял их с собой, покинув новое убежище – весь запас жетонов, привезенный из города. Думал, ни одного не потратит, никому ведь не собирался звонить, отдохнуть хотел от города и от людей, но теперь выясняется, что без этих маленьких шедевров современной чеканки он бы погиб. Он бы попросту сошел с ума – для начала. Или он уже сошел с ума? Вот и почта, темная, неприветливая, настороженная. Запертая, конечно. Хорошо, что телефон на улице, иначе бы – гибель, сумасшествие, конец света…
Прежде всего – знакомому из прокуратуры. Это один из клиентов, которому Х. регулярно ремонтировал автомобиль частным
