ли хотя бы взглянул на них с интересом. И тогда их глаза и сердца погружаются в пучину грусти и отрешенности…
Детский дом… Что мы знаем о нём? Это – дом. Дом, в котором живут дети. Отвергнутые, никому не нужные, одинокие… и поэтому несчастные и озлобленные на весь мир…
Глава 1. Самый обычный день
Марина Шальнева прижала к себе плюшевого медвежонка и забралась на подоконник. Она не любила зиму. Зиму с её холодом и голыми ветками. На улице холод и в душе холод. Скорее бы всё растаяло – пришла весна, и может, ей бы стало немножко теплее…
Её глаза опять наполнились слезами, в последнее время это случалось всё чаще. Её постоянно мучил вопрос – почему она? Почему она – одинокая, несчастная, и именно её никто не любит?
– Убегу! всё равно убегу отсюда! Пусть лучше в лесу замёрзну! – подумала она и посмотрела вниз. За окном был двор – летом там всегда бегали дети, но сейчас, зимой, двор был пуст…
Люба Воронцова открыла тяжёлую дверь и зашла в здание. Она устроилась сюда воспитательницей и очень волновалась – сегодня был её первый рабочий день. Она огляделась по сторонам – на полу в ряд стояла обувь, валялись фломастеры; пахло какой-то едой, на окнах висели грязные занавески…
Она поднялась на второй этаж. В прекрасно обставленной учительской сидела завуч по воспитательной работе, она же заместитель директора Зоя Сергеевна Замогильная.
– Ну что я вам могу сказать, Любовь Васильевна… – со вздохом начала Замогильная. – Дети у нас сложные, работаем на износ, зарплата маленькая… в общем, всё как у всех, только хуже. Учителя-то хоть работают с людьми, а мы…
– Я детей люблю, – тут же ответила Люба.
– Я тоже люблю детей, – поддержала её Замогильная, – внука своего люблю.
– Расскажите мне о ваших воспитанниках, пожалуйста…
– О наших воспитанниках? – насмешливо переспросила Зоя. – Наши воспитанники не боятся ни бога и не чёрта… Да вы и сами всё о них узнаете, как только работать начнёте. Пойдем, провожу вас.
Она провела Любу по коридору и открыла одну из дверей. В грязной комнате громко играла музыка, на незаправленных кроватях сидели девочки лет четырнадцати. Они дружно спрятали дымящиеся сигареты, улыбнулись и хором сказали: – Здравствуйте, Зоя Сергеевна!
– Опять смолите? – сердито спросила Замогильная, – сколько можно? В коридоре уже дышать нечем! Девочки, а дымят… хуже мальчиков! Вы же будущие матери!
– Таким, как мы, лучше не рожать! – ответила одна из них.
– Да уж, Назарова, в твоём случае это действительно так! – окидывая девочку взглядом, согласилась Замогильная. – Да, кстати, это ваш новый воспитатель, Любовь Васильевна, – сказала Зоя Сергеевна перед тем как выйти, а Люба осталась, молча наблюдая за девочками.
– Кристюх, а его во сколько привезут? – начала разговор одна из них.
– После обеда… вроде..
– Вот он наверно приедет, пальцы загнет!
– Реально!
– Кого привезут? – спросила Люба.
– Пацана моего из СИЗО привезти должны, – объяснила Кристина.
– А за что его там держали? – поинтересовалась Люба.
– Ножичком изрезал кого-то, – ответила Кристина. – А у вас муж есть?
– Пока нет.
– А дети есть? – допытывалась девочка.
– И детей нет, – ответила Люба.
– Вы аборты делали?! – ахнула другая девочка.
Люба никогда не делала аборты, но почему-то была смущена этим вопросом.
– Я предпочитаю не обсуждать такие вещи, – твёрдо сказала она.
– А-а-а, значит делали! А чё вы себе мужика не заведёте? Завели бы себе мужика и жили бы с ним. Вроде вы не очень старая, и не такая уж страшная вроде, – сказала Кристина, – и вообще, нам поговорить надо, а вы тут уселись и уши развесили…
Люба поняла, что лучше уйти, – её новые воспитанницы совсем не были настроены общаться.
"Будет трудно, – подумала она, – ну ничего, прорвёмся…"
А девочки в это время продолжали обсуждать Антона. Вся средняя группа, за исключением двух-трёх человек, Антона откровенно презирала; за глаза его называли "шестерка" – Антон ходил за старшими как хвостик, выполнял все их приказания и "сливал " им всю информацию. Старшие дети немного издевались над ним, но в то же время не избивали, как других пацанов, за исключением, конечно, тех случаев, когда Антон был откровенно виноват. Но зато с младшей группой у Антона сложились совсем другие отношения. Так как ровесники Антона
