годы в Москве бывает наездами – постоянно работает в Сургуте.
– Связывались с ним?
– Связывались с его начальством. Он сам с разведчиками недр укатил в какой-то медвежий угол. Там и связи никакой нет. Теперь надо ждать, пока вернутся. Наши коллеги отслеживают ситуацию. Как только Васильев возвратится – сразу сообщат.
– Понятно, – Тагиров помолчал немного и подвел итог: – Отрабатываем НАСА, инженера-нефтяника… – Он на секунду задумался и затем произнес: – И карты области. Для чего-то они ему понадобились в таком количестве? Да, очень внимательно поработайте со свидетелями происшествия – вдруг что-то выплывет. Пока так. Спасибо, все свободны.
Обсуждение вопросов, касающихся скандальных книг, странного выбора конференции и повторного заселения в гостиницу, он решил отложить до следующего совещания.
Это был уже седьмой или восьмой допрос – Виктор сбился со счета еще на прошлой неделе. Вместо того чтобы искать работу, он часами просиживает в каких-то душных и пыльных кабинетах, где не то что кондиционер – вентилятор и то встретишь редко. Слушает одни и те же вопросы, уже почти машинально дает на них одни и те же ответы:
– Круглов Виктор Анатольевич.
– В Москве.
– Нет, временно не работаю.
– У гостиницы стоял, ожидая клиента.
– Да, знаю, но я же не работаю, нужны были деньги.
– Этого человека? Нет, не знал и раньше не видел.
– Ничего подозрительного не заметил.
И так далее, и тому подобное. Иногда Виктору казалось, что все случившееся – кошмарный сон, что это произошло не с ним. Может быть, если бы его оставили в покое, он бы эти жуткие воспоминания благополучно похоронил где-нибудь на задворках памяти. Но его внимательные собеседники не давали ему такой возможности.
Сначала это были ребята в серых милицейских мундирах, потом – в синих прокурорских. Теперь вот их сменил вежливый молодой человек в скромном цивильном костюме. Он оказался сотрудником ФСБ и беседовал с Виктором в неприметном особнячке без опознавательных знаков. С его появлением вопросы приобрели несколько иной характер, стали более детальными и заковыристыми. Они как бы вытекали один из другого, устоявшаяся в общем и целом картина трагедии стала обрастать новыми подробностями. Правда, для этого приходилось сильно напрягаться, мысленно реконструируя тот злополучный день, а это давалось Виктору весьма тяжело.
Вот, к примеру, вопрос: почему он поставил свою машину именно в том месте, где его в итоге и нашел клиент? Ну, как, почему? От подъезда его наверняка прогнали бы – швейцар, охранники. Он чужой, а чужих нигде не любят.
– Так ведь вас от гостиницы видно было плохо? – уточнил собеседник Виктора.
– Почему? От главного подъезда нормально видно. Иностранец же меня заметил.
– Может, он из окна вас углядел? – гнул свое сотрудник ФСБ.
– Вряд ли, что ему в окне торчать – вышел на улицу, и все. Там ведь еще вокруг могли стоять машины, просто совпало так – никого
