style="font-size:15px;"> – Боже мой, – простонала Лайма. Вывернулась и встала на четвереньки. – Что вы тут делаете?!
Она едва не зарылась носом в траву. Трава была влажной и пряной. Гремучая смесь летних запахов ударила в лицо.
– А вы что тут делаете? – сердито ответил Анисимов.
– Вы меня напугали!
– Вы меня тоже напугали, – он встал и отряхнул штаны. – Я совершал вечерний моцион и услышал, как вы орете под откосом.
– Вечерний моцион? По-вашему, сейчас вечер?
Лайма переживала бурю эмоций и едва сдерживалась, чтобы не зарыдать от облегчения. Хотя ни за что бы в этом не призналась.
– Для меня – да. Я поздно заканчиваю работать. А вы?
– Что – я?
– Какая нелегкая понесла вас ночью в этот лес?
– Почему вы так сказали? С нажимом? В этот лес!
– Он пользуется дурной славой.
Анисимов подал Лайме руку и рывком поднял на ноги.
– Моя голова! – воскликнула она и схватилась за лоб, недавно встретившийся с крепким стволом.
– Счастье, что ваша голова не раскололась, как кокос, – назидательно заметил писатель. – Вы не ответили на мой вопрос.
– Мне показалось… – пробормотала Лайма. – Показалось, что кто-то зовет на помощь.
– Из лесу? – не поверил Анисимов. – Вы услышали это, сидя у себя дома?
– Ну и что. Ночью звуки разносятся далеко.
– Не настолько далеко, – отрезал он. – Кроме того, я ничего такого…
И тут до них донеслось жалобное поскуливание.
– Вот! – воскликнула Лайма. – Я же говорила! Слышите?
– Кажется, это просто собака, – сказал Анисимов, следуя за ней. Она уже увидела дуб и продиралась к нему сквозь кусты. – Куда вы несетесь?
– Разве собака не может звать на помощь?
– Но откуда вы знаете, где она? Я, например, не могу сориентироваться.
Когда они подошли совсем близко к дубу, поскуливание перешло в отрывистое жалобное тявканье. Анисимов поводил фонариком по сторонам, и в пляшущем круге света их глазам предстал маленький серый пудель с красным бантом на ухе. Он был привязан за поводок к тонкой березке. Увидев людей, песик принялся перебирать лапами и припадать к земле, изо всех сил виляя хвостиком.
– Да это же Лили! – изумленно воскликнул Анисимов. – Сашкина любимица!
– Лили, девочка, – приговаривала Лайма, став на колени.
Она отвязала бедняжку, подняла на руки и прижала к себе. Собачка вертелась юлой и все норовила облизать ей лицо.
– Как она сюда попала? Просто ума не приложу… Это так странно!
– Кто такой Сашка? – спросила Лайма, притворившись, что ничего не знает о других своих соседях.
– Александра Журвиц, певица. Сценический псевдоним – Саша. Ее дом
