только что уже исполнил его товарищ, и в его глазах блеснули искорки поддельного раболепия.
– Я отлучусь на денек в горы. Или на два денька… – небрежно бросил Эгин.
Пусть теперь в Опоре Единства ломают головы, что же он собирается делать в этих самых горах и отчего это в последнее время гиазир Атен окс Гонаут вошел во вкус затяжных конных прогулок. Такая у них работа, Хуммер их раздери, – ломать головы.
Наверное, было бы куда умней просто лечь спать. Но «умнее» не значит «лучше». Прошедший день был настолько богат событиями и впечатлениями, что Эгин был уверен: ему не заснуть до рассвета. Не заснуть, если придется провести ночь в постели одному. А это значило, что навестить госпожу Вербелину исс Аран просто необходимо.
Он спустился в конюшню. Для «горной прогулки» Кюн приготовил Луз, серую в яблоках кобылу.
Эгин вывел ее под уздцы на улицу и лихо вскочил в седло. Он легонько тронул бока лошади пятками и был готов пройти на рысях Желтое Кольцо, как вдруг перед самым носом лошади возникла фигура мальчишки-посыльного. Таких в варанской столице величали «шмелями».
Желто-оранжевый колпак, черный кафтан, штаны и рукава – «фонариком» с желто-коричневыми вставками. Из пышных одеяний торчат две тоненькие мальчишески ножки и такие же хилые ручки. Словно лапки шмеля.
– Милостивый гиазир Атен?! – бойко прокричал храбрый «шмель», одной рукой похлопывая Луз по морде, а другой извлекая из-за пазухи письмо.
– Все верно, – кивнул Эгин, нашаривая в сарноде мелкую монету. Стыдно не дать «шмелю»-трудяге пару лишних авриков на сладкую тянучку.
– Это вам. – Мальчик подпрыгнул, держа в протянутой руке письмо.
– Будь здоров! – улыбнулся Эгин.
Скороход, прикарманив два медяка, скрылся за углом. Как и не было его.
«Будь здоров, любезный Атен окс Гонаут. Надеюсь видеть тебя своим гостем завтра вечером», – вот ради чего мальчишка-«шмель» несся сломя голову по столичным улицам.
Две строчки, нацарапанные корявой рукой Иланафа. Конечно же, Иланафа. Кто еще, кроме него, вместо подписи рисует чашку для вина со схематически исходящими из нее алкогольными испарениями, похожими на взлетающих глистов?
«Ну что ж, значит я вернусь завтра днем», – подумал Эгин, заранее потешаясь над вытянувшимися рожами Кюна и Аммы, которые наверняка отложат всю работу по дому на завтрашний вечер. А день, благословенный отсутствием хозяина, посвятят игре в кости.
Иланаф или, как принято было звать его «в миру», смотритель публичных мест Цертин окс Ларва собирается устроить дружескую пирушку.
Что ж, тем, на кого опирается Опора Вещей, тоже не чужды простые человеческие радости. Добрая выпивка, например.
И Вербелина… И Вербелина, – своеобразным эхом отдавался в ушах Эгина цокот лошадиных копыт по мощеной дороге, змейкой уходившей вверх между растрескавшимися каменными всхолмьями к западу от столицы.
Собачий
