книги – это не иголка, если бы она все еще была здесь, то ее можно было бы обнаружить.
Остановившись у калитки, майор меня успокоил:
– Если такая рукопись есть, то ее здесь нет. Мои люди потрудились хорошо. Сейф пуст, повсюду лишь разрозненные бумажки. Вы удивитесь, но мы не обнаружили в доме и рукописей каких-либо других книг. Так, наброски, отрывки, обрывки. А ведь обыскали все. Включая и вашу комнату.
И Аникеев ослепительно улыбнулся, показывая отвратительные зубы. У них что там, стоматологов нет в КГБ?
– У меня к вам последний вопрос, вы, конечно, можете на него не отвечать, тайна следствия и все такое. Но он меня мучает прямо зверски.
– Что ж, спрашивайте.
– Как вы узнали об убийстве? Ведь телефон не работал.
Он ответил не сразу, видимо, взвешивая, стоит говорить или нет. Видимо, взвешивание определило, что мне можно бросить кусок.
– Был звонок в спецгараж. Было сообщено, что академик Петухов не может поехать на встречу в Кремль, потому что он убит у себя на даче.
– А кто позвонил? – спросил я и тут же понял, что вопрос задал глупый. Майор тем не менее попытался ответить.
– Говорил женский голос. Молодой, взволнованный женский голос.
6
Проводив майора и его людей, я посмотрел в сторону веранды. Там происходило нечто ужасное. Сторож Леня не только вовсю пожирал не ему предназначавшиеся сырники, но и весело при этом беседовал с моей меланхолической девочкой. И она охотно поддерживала разговор. И даже улыбалась!
Это следовало немедленно прекратить. Я решительно направился к веранде, но тут услышал за спиной звук подъезжающей машины.
Так и знал, Вероника! Пришлось отпирать ей ворота, хотя это никоим образом не входило в мои обязанности. Эй, сторож, хватит болтать, иди займись воротами!
Дочь Модеста Анатольевича была в джинсовом костюме и черных очках, несмотря на пасмурное утро. Видимо, таким образом выражалось ее траурное настроение. Со мной она почти не поздоровалась, захлопнула дверь машины и быстро пошла к дому. При ее приближении веселая беседа у стола прервалась. Маруся спрятала руки под фартук и повесила голову на грудь. Сколько раз я ей говорил, чтобы она не тушевалась перед своей сестричкой, не может себя перебороть.
Вероника поднялась по ступеням и, не задерживаясь ни на секунду, пошла вглубь дома. Конечно, ее целью был отцовский кабинет. Я не счел нужным ее сопровождать. А сделать это имело бы смысл. Вдруг там имеется некий тайник, где и схоронено основное сокровище академика. Еще вчера я попытался бы за ней увязаться, но с тех пор как предмет моих вожделений был у меня в руках, тайны этого дома перестали меня интересовать.
Сторож встал, поблагодарил за сытный завтрак и покинул веранду. С хитрой улыбочкой на лице. Он словно предчувствовал, что мне предстоит неприятный разговор с Вероникой, и нисколечко мне не сочувствовал.
Я сел в плетеное кресло и стал глядеть по сторонам.
