По сравнению с ужасными картинами голодных 1980-х Эфиопия выглядела совершенно по-другому. Но инфраструктура по-прежнему была плохо развита, дорог не хватало. Несомненно, было чрезвычайно трудно добраться до населения сельских районов, страдавшего от недостатка продовольствия.
Когда самолет пролетал над горами, Соломон сказал, что мы находимся в стране кофе. Поэтому, когда мы приземлились в Джимме для дозаправки, я «дозаправилась» местным кофе. Кафе в аэропорту представляло собой деревянную лачугу с железной рифленой крышей. Внутри группа мужчин играла на самодельной доске в шашки крышечками от бутылок. Высоко держа жестяной чайник, подошла красивая спокойная женщина и налила в мою китайскую чашку крепкий сладкий кофе.
Потом мы снова поднялись в воздух. Вторая часть полета проходила над покрытыми лесом холмами и долинами. Вдруг Соломон показал вниз, на узкую яркую ленту: «Вот она, Омо».
Извиваясь и петляя по широкой лесистой долине, река стремилась на юг. Когда мы взлетели над горным хребтом, она скрылась. Соломон передал мне управление самолетом, и я следовала его указаниям. «Держите прямо вниз на эту долину, а Омо сделает петлю и встретит нас по ту сторону гор», – сказал он, показав на видневшийся вдали край горного хребта. Я вела самолет примерно полчаса, снизившись с 1,5 км до 450 м. Потом, когда снова показалась река, управление взял Соломон, и мы приблизились к месту назначения. Самолет перелетел горы, и теперь под нами была широкая пойма, которой Омо выписывала большие коричневые кольца. Рядом с рекой часто росли деревья, дальше от берегов были разбросаны низкорослые кусты. Место было еще более зеленым, чем я ожидала, а пойма реки просто огромной. Я поразилась, как же Ричард Лики нашел те останки.
Когда мы снизились, на холме над широкой дугой Омо показались строения. Это была Колчо, самая близкая к лагерю Муруле деревня, в которой я собиралась остановиться. Мы покружили и приземлились на пыльную взлетно-посадочную полосу. Меня встречал Энку Мулугета на «лендкрузере». После разгрузки самолета Соломон полетел в Аддис-Абебу; в пятницу он вернется за мной. А я осталась в самой глуши.
Лагерь Муруле расположился прямо на берегу Омо, которая здесь была широкой и грязно-коричневой. После недавних ливней в горах река стала полноводной и стремительной. Небольшие строения окружали высокие деревья. Почти сразу я услышала какое-то движение вверху, и меня окатило дождем из листьев и мелких веточек. Я подняла голову – через раздвоенную ветку на меня пристально смотрела черно-белая обезьяна колобус. Наши взгляды встретились, и она с удивительной ловкостью бросилась через деревья. Вслед за ней устремились другие колобусы.
Я ожидала увидеть совсем простой лагерь, и была приятно удивлена своим небольшим жилищем. На окнах с москитными сетками висели занавески, снаружи их закрывали жалюзи из рафии. В большой комнате – двуспальная кровать, незатейливый деревянный стул и подоконник, достаточно
