на всякий случай произнес Андрей дежурную фразу и послушно улегся на колючие стебельки. И тошнота от горла сразу отступила.
Еще бы не маячило это ослепительное небо, совсем бы стало хорошо. Краем глаза Андрей фиксировал, как подросток проверил предохранитель большим пальцем и вновь сомкнул ладони на рукоятке ствола. Как ни удивительно, мальчика, кажется, учили стрелять из пистолета Макарова.
– Он у меня не на предохранителе, – сказал пацан, старательно повторяя интонации Андрея, после чего перешел к угрожающим: – А ты мне, гнида, скажи, куда вы нас затащили и где Белый?
Одной из нелепых особенностей своего характера Андрей Теменев считал собственное чувство юмора. Он плохо понимал и не любил рассказывать анекдоты. Он не смотрел выступления прославленных сатириков по телевизору и не смеялся на фильмах Тарантино. Но зато, оказавшись в очередной безвыходке, а их на протяжении последних лет его молодой жизни случалось порядком, он – а может, это делало за него подсознание – находил утешение в паре слов, связавшихся в забавную нелепицу. Вот я гнался за кем-то по сырой и плохо освещенной городской лестнице. А вот я лежу на выжженной солнцем травке на неведомых югах. И какие претензии предъявляет мне мальчик, вполне способный вышибить мне мозги. «Где белый?» Надо понимать, мы не поделили корзинку, полную боровиков?
– Чего ты ржешь, сволочь? – проорал подросток. Туман, окутавший юные мозги, рассеивался примерно с той же скоростью, что и прояснялся рассудок пленного эфэсбэшника, но подростковая психика значительно менее устойчива к непонятному, обрушивающемуся на голову без предупреждения. Поэтому в ломком голосе пацана проскользнули нотки истерики. Малый, честно говоря, не очень-то и рассчитывал попасть в заповедную Чудь, но уж на случай-то попадания его никто не предупредил, что единственным старшим товарищем окажется мент, выше его в полтора раза и не боящийся даже нацеленного в лоб ствола. – Я тебя спрашиваю, где Белый Магистр, где Белосток?!
«Сейчас он меня продырявит», – отчетливо понял Андрей.
Фамилия Белостока поставила все на свои места, но убрать дурацкую улыбочку с губ не смогла. Хотя веселого было мало. Молодому сотруднику спецслужбы, если уж ему поручили следить за главой экстремистского движения, не следует отвлекаться на такие мелочи, как развод случайно замеченного чиновника на пару-тройку тысяч баксов, сколь бы соблазнительным сие не казалось. Не следует именно потому, что вдруг может оказаться, что вся эта мутотень – на самом деле хитроумная ловушка экстремиста, которому надоела непрофессиональная слежка за своей особой. Он, экстремист, может, и псих, но отнюдь не дурак.
«Любопытно, куда это меня вывезли – с предсмертной отрешенностью размышлял Андрей, снова поднимаясь на локтях и наблюдая, как пляшет черная дыра ствола его же собственного Макарова. – Напоследок, – решил лейтенант, – я узнаю, как выглядит чертова задница. Но где могилка моя, узнают только вот эти пролетающие над головой вороны».
На гребне холма
