она была сооружена, я сразу узнала. Еще бы мне его не узнать! Кожу опалило таким жаром, что сама царапина показалась сущим пустяком. Вскрикнула, схватилась за плечо и поспешила сбежать подальше от иномирной арматуры.
Помещение, в которое мы вошли, преодолев полосу препятствий в коридоре, впечатляло еще большим беспорядком. Чего здесь только не было! Перечислять наполняющие комнату предметы можно было бесконечно. Но проще назвать все это свалкой.
Вот такая экзотическая, замысловатая иномирная свалка.
– Вот, – указал мне на низенькую тумбу Данисто, предварительно смахнув с нее гору каких-то деревяшек. – Садись.
– Я лучше постою, – натянуто улыбнулась, прижимая ладонь к раненому плечу.
А жжение все не унималось, наоборот, становилось все сильнее и сильнее.
– Да что такое-то, – пробурчала, отнимая руку от царапины.
Заглянула в прореху разорванного рукава и поняла – нужно звать Бронира. Царапина была совсем пустячной, даже кровь не выступила, только кожа слегка покраснела и вздулась. Но вокруг нее происходило что-то неладное. От красной полоски по плечу начали расползаться черные кривые полосы – словно корни, разрастающиеся все дальше и дальше.
– Зови Броню, кажется, я траванулась, – прошептала, наблюдая за быстро распространяющимися по коже черными отростками.
– Чего? – не понял Данисто.
– Бронира зови! – истерически заверещала я, чувствуя, как начинает неметь рука.
Ну хоть жжение вместе с чувствительностью начало проходить, и на том спасибо. Как говорится, во всем нужно искать положительные стороны. Так вот, положительная сторона происходящего заключается в том, что Талиеку я, похоже, не достанусь – раньше загнусь.
Когда Данисто привел Броню, я уже спокойно сидела на тумбе и смиренно ждала прихода пресловутой бабушки с косой. Серый жался к моим ногам и поскуливал, видимо, чувствуя, что дело труба.
– Ну что тут у нас? – суетливо спросил Бронир.
– Вот, – указала я здоровой пока рукой на плечо. – Поцарапалась вашим криптонитом.
– Чем-чем? – спросил Броня, изучая поле для исцеления.
– Раданием, или как вы там эту красную железяку называете, – сказала я.
Броня покосился на меня, присмотрелся к плечу… и вдруг как рявкнет:
– Старейшин сюда! Всех! Живо!
Данисто вздрогнул, но быстро пришел в себя и ускакал, сшибая по пути большие и малые препятствия.
– Что, крышка мне? – спросила я, с трудом ворочая языком.
Состояние было странное. Наверное, так себя чувствуют наркоманы или больные перед операцией, когда наркоз уже начинает действовать. Знешь, что все плохо, но чувствуешь себя хорошо-о-о…
– Не успеееют ваши старейшины-ы, – сочла нужным уведомить Броню.
– Успеют, –
