style="font-size:15px;"> Катя ушла с участка последней – Никите пришлось еще постоять под фонарем, дожидаясь ее. Теперь, прихрамывая, она брела за соседом, так вовремя пригласившим ее на коньяк. У обоих бились в голове нехорошие мысли: о том, что только что, прямо у них на глазах, так нелепо завершилась самоценная человеческая жизнь; и о том, что Кожебаткин вовсе не был опасен, точнее, оказывается, опасен был совсем не он. Какую, в самом деле, угрозу он мог представлять для многочисленных дачников в своем упоенном коллекционировании еды и рытье нор? Но никто не вмешался, не спас его – беспомощную мышку, растерзанную за крупу. И они тоже не вмешались.
Побоялись бабы с тяпкой, думал Никита. А Катя гадала, что же теперь вылупится, вызверится из Светы Бероевой…
Тут из серой пелены перед ними возникла Юлька-Юки. Потирая опухшую со сна физиономию, Юки затараторила, что слышала шум и крики: у Кожебаткина что-то случилось, и ей срочно надо посмотреть… Никита велел ей возвращаться в дачу, Катя молча покачала головой. Юки, поняв, что ничего путного от старших товарищей не добьешься, скользнула к калитке мимо них.
– Стой, тебе нельзя, не смотри! – всполошилась Катя. А Никита погнался за Юки, но она презрительно фыркнула – тоже мне, взрослый, – и, увернувшись от его длинных рук, ловко пробралась через опустевший участок к дому, к тому самому месту, где совсем недавно…
Никита, догнав ее в два прыжка, вдруг остановился и облегченно выдохнул. Махнул рукой Кате, что можно не торопиться, и тут наконец задумался – а в чем, собственно, облегчение, если все стало только страннее?
Возле крыльца ничего не было. То есть была взбитая множеством ног грязь, следы и пятна загустевшей крови. А вот Кожебаткина не было, ни в каком виде.
– А где… – начала было подоспевшая Катя и умолкла. Слишком диким, да и ненужным казался в рассветной мороси, среди яблонь и приторно благоухающих пионов, вопрос «А где труп?» Пусть лучше так все и будет.
Как будто ничего. Никогда. И Света Бероева осталась прежней.
– Что случилось-то? – недоумевала Юки.
– Не знаю, – честно ответила Катя и повернулась к Никите, – ты вроде про коньяк говорил…
Война котов и помидоров
Тамара Яковлевна и Зинаида Ивановна были известны во Вьюрках своей долгоиграющей дачной дружбой. За жизнь старушки-соседки цеплялись крепко, как легкие сухие репьи. Никто в поселке не знал точно, сколько им лет: многие родились, выросли и даже состарились уже при них. Они вместе копались в огородах, вместе бродили по лесу, выковыривая из лиственной падали беломясые сыроежки и боровики. Вместе пили чай у Тамары Яковлевны перед не умолкшим еще телевизором, деликатно отламывая хлеб, сушки, сыр – есть сразу целиком им, детям тощих времен, казалось неприличным. Вместе предвкушали, как приедет Саша-Леша-Миша и выкосит наконец крапиву перед калиткой, поправит кривую туалетную будку,
