русской иконописи.
Девичья печаль. Утончённый лиризм.
Доверчивость в склонённой рыжеволосой головке.
Наивное целомудрие и невинность женственности.
Пожалуй, лучшая из картин Модильяни.
Аппроксимация любви…
Женщина и мужчина – образ двух параллельных пересекающихся линий.
…неженатые клялись жениться, а женатые сели на лошадей и поехали к своим жёнам, чтобы насладиться ими.
Заявление Платона (Аристофана) в его «Пире», как и сам «Пир» отличаются от «Пира» Ксенофонта: у последнего – это Сократ с идеологией дружбы и духовности (но и не без «мальчиков»), у Аристофана – миф об Андрогинах.
Во времена Платона, Аристотеля и других «голубые» отношения патрициев – в отличие от плебеев – с юными созданиями мужского пола были практически «узаконены», не составляли тайны и, более того, являлись прерогативой и отличием первых, как бы признаком и доказательством их аристократичности.
Это тривиальное обстоятельство в советском уголовном кодексе, однако, имело соответствующую статью. В изложении немецкого писателя польского происхождения Вишневского («188 дней и ночей») результат исторического исследования Аристофана в «Пире» Платона представлено несколько романтизировано:
«Когда-то мужчины и женщины были единым целым, но потом были разделены, поэтому они все время ищут и жаждут единства, называемого любовью».
И Евангелие от Иоанна Вишневский трактует оригинально:
«…в начале было слово, и звучало оно – «секс»», а слово «секс» должно употребляться как эквивалент слова «познание».
Однако, в «Пире» Платона монолог Аристофана выглядит несколько иначе – это миф о первобытном существовании людей одновременно в виде мужчин, женщин и андрогинов, которых (последних) Зевс, разгневавшись на их происки, рассекает на две половины, разбрасывает по всему миру, чтобы они вечно искали друг друга для восстановления прежней полноты.
И упоминающийся в этом происшествии полубог Эрот, есть стремление человеческих половин одна к другой ради восстановления целостности. У Платона это и составляет толкование идеи вещи, как её бесконечного предела в любовных отношениях. Ибо любовь есть вечное стремление, имеющее определённую цель, достигаемую редко и не навечно («из всего вечного самый короткий срок – у любви». Вишневский):
"И вот когда тела были таким образом рассечены пополам, каждая половина с вожделением устремлялась к другой своей половине, они обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, умирали от голода и вообще от бездействия, потому что ничего не хотели делать порознь.
И люди, которые проводят вместе всю жизнь, не могут даже сказать, чего они, собственно хотят друг от друга. Ведь нельзя же утверждать, что только ради удовлетворения
