ектуальной издательской системе Ridero
Марина Флоря (Бокар)
Играя ройными словами…
Играя ройными словами,
Смотрю я вглубь,
Откуда падает снегами
Тоска на грудь…
Сколь звонко дождик набирает
Глубинность вод!
Как-будто в бубенец играет
Нам сам, Господь.
Как фиолетом светит небо
В сиянье звезд!
Где каждому немного хлеба,
Но много слез.
Где стройность храмов, гнев и милость
Вершат обряд.
И я была там, и молилась
С другими вряд
Где благолепием звон эха
Ложится спать.
И прожитой мой день от века,
Как благодать!
И потому не отрицаю
Я Зевса стрел,
А принимая, понимаю,
О чем гремел.
Муравья несут на плаху
Колокольчик мой осенний
позолотой прозвенел,
тихо пал на муравейник,
тихо песенку пропел…
В тополях застывший ветер
эту песню подхватил,
позолотою осенней
всех осыпал, – одарил.
Лес, тропинки и поляны
золотой листвой звенят,
будто звезды из Вселенной
меж собою говорят
по ночам, звеня в колодце…
И спускается по нитке
паутинной с неба Солнце,
развернув златые свитки
поутру, чей свет и радость,
нежась падают в листву,
багровеющею в праздность —
осень просит всех к столу!
И лягушек, и улиток,
и жучков, и паучков
под златой листвой – избыток —
корм. Делите меж собой!
Муравья несут на плаху, —
он увидел звездный свет,
но не ведает он страху —
раз есть звезды, смерти нет!
И пройдется осень звонко,
мир сомлеет и замрет…
И покой завесой тонкой
снежным настом упадет.
Колокольчик мой осенний
прозвенит и улетит
в край, где целый муравейник
в небо звездное глядит…
Что написать тебе?
Что написать тебе? Так мерзнут руки…
У нас в конце апреля выпал снег.
Пишу, поверь, тебе я не от скуки
И мной не овладел тоскливый бред.
Тоскую? Да. Все чаще мне не спится.
От пропасти ночной идёт мороз.
От безысходности я, милый, стала б птицей
Взлететь, упасть – разбиться – не вопрос.
Что написать тебе? Так мерзнут руки…
Не говорю о сердце и душе,
В них плавятся еще живые звуки
Они, как прежде только о тебе.
А доктор говорит, подходит старость.
А я все там, где нам по двадцать лет…
Ну, вот пройдет бессонницы усталость
И я усну, пойду искать твой след…
Жизнь глубинки
Жизнь глубинки немудрена и проста,
Но зато без лицемерия и лжи.
В старых тапочках там ходит доброта
И в печи печет на Пасху куличи.
Там чумазым, босоногим малышам
Доброта цветные сласти раздает.
В каждом доме там Святые образа
Смотрят с красного угла, храня свой род.
Там растет у лукоморья старый дуб.
У излучины реки сидит поэт.
Пишет сердцем про старинный русский дух.
И набрасывает чей-то силуэт…
Там к дождям народ свершает крестный ход
И аккордами летит Сварожий гром.
Ливнем плачет и смеется небосвод
Над озимыми в наряде золотом.
Как и прежде, там уходят вглубь чащоб,
Глубоко вздохнуть душой, – набраться сил.
Раскодировать свой древний, генный код
И понять, вконец, что выше всех мерил…
Что
