до тех пор, пока в дверях лифта не показался последний гость. Меня это забавляло, но раз этого требовали манеры, я не возражала.
Пока шла это нудная церемония приветствия, у меня было время хорошенько осмотреться. При выходе из лифта ты сразу же оказывался в двухэтажной квартире с высокими потолками и огромными окнами. У стены стояла барная стойка, над которой красовалась гигантская картина Джереми Манна. Я знала это. Эрик восхищался его творчеством. Как по мне, так в ней не было ничего особенного. Так же, как и в данном мероприятии. Все собрались здесь просто, в честь выходных, покрасоваться своими новинками и обсудить последние сплетни. Дальше моему взору попалась фотография Камиллы с мужем и сыном, снятая на строгом сером фоне. Как скучно! – подумала я. В комнате все было аккуратно расставлено, была чистота, я бы даже сказала, стерильность. Лишь официанты, разносящие напитки вносили хаос в это пространство. В центре зала пела девушка, которой подыгрывал молодой парень в шляпе. Я пригубила шампанское и приблизилась, чтобы послушать.
Пока девушка изливала свое сопрано, меня переполняло чувство восторга. У нее был удивительный голос, который проникал прямо к сердцу. Он заставлял двигаться и уносил тебя мелодией, закручивая в танце. Многих покорило ее пение, поэтому мой танец не был одиноким. Я не была одинока, делая ритмичный шаг, и не была одинока, кружа в этом ансамбле. Вокруг меня были люди, зал был полон людей, которые разделяли мое состояние. И я была счастлива. Девушка начала краснеть, и в ее пении проявлялась стеснительность, она поперхнулась. Видимо, это являлось редкостью в обществе, когда она чувствовала благодарность за ее талант. Девушка растерялась, и музыка стихла.
– Ну же, великолепно! Продолжай! – заразив своими аплодисментами зал, Венера вернула ей уверенность, и музыка вновь зазвучала.
Все вновь стало прекрасно, и вечер обещал быть шикарным. Я чувствовала гордость за себя, что задала тон этому мероприятию. Я увидела лёгкость в людях, которые по началу вешали тонну и почувствовала эту лёгкость вместе с ними, позволив себе нотку уверенности. Когда сил уже не осталось, а жажда манила обратится к бокалу, я так и сделала. Облокотившись на барную стойку, я наблюдала за происходящим. Какая-то часть толпилась кучками, кто-то разбрелся по парам, заняв самые укромные уголки помещения. Некоторые неодобрительно кривили свое лицо, вероятно, осуждая поведение танцующих. Но Венера не отступала, она была больна, и к середине вечера зараженной оказалась большая половина зала. Вскоре все хорошенько набрались, границы были сняты. И это культурное общество больше не казалось таким культурным. Тогда же мне довелось разговорится с Камиллой.
– Каждый раз я восхищаюсь ее стойкостью, – Не отрывая глаз, она любовалась Венерой, – столько времени прошло, а она все такая же.
– Да, она невероятная. Меня это вдохновляет, – я поддержала разговор.
– Мы не виделись три года, и все это время я пыталась не вспоминать прошлое. Но ведь, это глупо, так ведь?
