style="font-size:15px;"> – Фи, как некрасиво. Как можешь ты, неотесанный вояка, называть почтенную пожилую даму ведьмой? И тем более, так бесцеремонно решать ее судьбу? – говоря это, девушка не переставала улыбаться, смешно гримасничать и морщить носик, и Ной получил время разглядеть ее получше. Девчушка лицом была лет на пятнадцать, однако тело, несмотря на прохладу прикрытое немногочисленными одеждами, указывало на зрелую женщину. Гибкая, с бледно-белой кожей и изящными руками, она никак не походила на воспитанную в глуши деревенщину. Скорее на даму при дворе Императора. На тонком запястье у молодой ведьмы висела связка амулетов, на которые она периодически скашивала взгляд, словно в поисках подсказки. Глаз инквизитор не разглядел, ведь всем известно – ведьме в глаза долго смотреть нельзя.
– Она практиковала ведовство, а это запрещено нашим императором. Черная магия официально признана вне закона. – Ной упорно разглядывал изящную босую ножку, не решаясь поднять глаза на чертовски симпатичное личико собеседницы. – А тот, кто ставит себя вне закона- рано или поздно встречается с карателями.
– Прекрати, служивый! – голос незнакомки резко поменялся с мягкого, игривого, на властный и сильный. Он будто шел из глубины большого духового инструмента – такой звук ощущаешь кожей.– Разве это похоже на могилу ведьмы? Погляди. Все это сделали местные крестьяне. Они почитали ее, а она им платила тем же – лечила скот, спасала детей от недугов. И тут пришли вы со своим императором и все решили переделать по-своему! Как глупо! – в последних словах инквизитор уловил горечь и обиду, свойственную ребенку. Но считать её ребенком было большой ошибкой – несомненно, перед ним приемная дочь казненной старухи, что ускользнула от них несколько дней назад в избушке у озера.
– Императора глупцом называть – уже преступление. Сомневаться в его решениях – преступление вдвойне. А ослушаться приказа – навлечь беду на себя и своих близких. – Ной пытался вернуть чувствительность руке, чтобы, когда разговор наконец выведет девушку из себя, резким ударом сломать ее хрупкую на вид шейку. Дистанция позволяла, а беседа текла в нужном русле.
– Навлечь беду? А ты никогда не задумывался, сколько бед вы навлекаете своими расправами? Сколько детей осталось без родителей? Жен без мужей? Родителей без опеки в старости? – девушка слегка порозовела от напряжения, а рука рыцаря уже потихоньку начинала слушаться хозяина – он уже чувствовал пальцы. – Я, как ты заметил, обладаю некими способностями. И уже подумываю, не показать ли вашему старикашке-императору, что на самом деле значат эти пафосные слова – навлечь беду.
Инквизитор понял, что полностью вернул контроль над рукой. Девушка увлеклась, дала волю эмоциям… потеряла контроль. Ной немного поднял взгляд, выбирая удачный момент.
– Именно поэтому мы казним всех, женщин, детей, стариков.
