часов таких пыток на дороге показался церковный служка с парой сменных лошадей, и они быстро обменяли своих взмыленных коней на свежих, после чего продолжили дикую скачку. Зов теперь тянул его обратно, хотя столица была теперь ровно впереди. Голова оставалась ясной, а конечности слушались приказов, вопреки всем опасениям, что зов мог становиться нестерпимым по мере приближения к Кавирру, видимо, снадобья Ивора работали на совесть. Вскоре он увидел первые соборы, возвышающиеся над кварталами ремесленников и рыбаков.
Молчаливый спаситель указывал дорогу, и вскоре они остановились у ворот небольшой крепости, перекрывавшей дорогу в город. Их уже ждали.
Начальник эскорта, намного более мощного, чтобы быть просто сопровождением, разоружил Ноя и заковал его в кандалы. Гончая растворился в предрассветной дымке, а вновь плененный инквизитор под конвоем отправился в казематы Ордена. Петляя по темным коридорам вслед своим охранникам, Ной ощущал понятное чувство облегчения с одной стороны, и предчувствия чего-то неотвратимого и опасного с другой – так он всегда себя чувствовал перед встречей с Верховным. То, что его приняли сразу, без подобающих процедур и проволочек, говорило о том, что отец Вали встревожен не на шутку.
Священник в огненно алой мантии сидел за рабочим столом обычного писаря в одной из многочисленных комнат этого гигантского здания. Ходили легенды, будто были случаи, когда человек терялся и умирал в этом муравейнике коридоров и комнат, уходящих глубоко под землю. Когда стража ввела Ноя в покои, Верховный инквизитор Империи дал знак ожидать за дверью, а сам поднялся навстречу волкодаву. Преклонив колено, Ной поцеловал край мантии и, увлекаемый святым отцом, уселся в неудобное плетеное кресло напротив стола. Несколько минут священник внимательно изучал Ноя цепким колючим взглядом, после чего обратился к пленнику сухим и властным голосом:
– Начни свой рассказ с того места, как вы убили ведьму, сын мой. Хочу услышать все из первых уст, не опускаясь до подробностей. Поторопись, у нас очень мало времени.– он сложил руки в жесте молящегося, и выжидающе посмотрел на волкодава.
Как мог, сжато и четко, Ной рассказал о своих злоключениях, опуская казавшиеся маловажными детали. Во время рассказа святой отец не прерывал его, а лишь вглядывался в серые глаза собеседника, словно пытаясь отыскать в них истину. Когда же рассказ был завершен, старик откинулся в кресле и, после минутного раздумья, проговорил:
– Итак, прежде чем передать тебя дознавателям, я должен был увидеть все сам. В глазах твоих нет ни предательства, ни безумия, значит все то, что мне донесли ранее – ошибочно. Привезенный одним из гончих амулет уже отправлен книжникам, остается решить, как поступить с тобой. Но это уже – воля императора. Услышанное позволяет мне заключить, что ты опасен, а посему – ты будешь удерживаться в темнице
