и и радовались. Как же здорово было снова оказаться в любимом доме! Старичок с внучкой и правнучкой уехали три дня назад, и теперь Гавриловы вновь обживались на привычном месте.
В распахнутое окно было видно, как по улице-восьмёрке идёт высокий парень. Шагал он осторожно, нашаривая ногой пространство перед собой, чтобы во что-нибудь не врезаться. В руках у парня был букет из такого количества роз такого размера, что он обнимал его, словно слоновью ногу. Изредка, пытаясь выглянуть из-за букета роз, он царапал себе нос.
– В третий раз его вижу! Счастливая, наверное, его жена! Каждый день ей букеты таскает! – мечтательно вздохнула Алёна.
– Может быть, невесте? – предположила Вика.
– Да нет. Я его знаю. Это приятель Покровского. Он цветами занимается. Покупает у торговцев увядшие розы, укорачивает ножки, лепестки слегка отщипывает, из пульверизатора пшикает – и вечером у моря по одному цветочку продаёт, – заявил Петя.
– Ну вот! Умеешь ты убить мечту! – проворчала Катя. Она хоть и была девушкой решительной, тоже порой предавалась мечтам.
Внезапно на плите запищал таймер.
– Разве мы что-нибудь готовим? – спросила мама Аня.
– Нет, – ответил папа Николай. – Это я себе поставил напоминалку, чтобы не опоздать в аэропорт. Надо человека встретить.
– А кто к нам прилетает?
– Роман Лепот. Ударение на первый слог, не перепутай! Это не французская фамилия, это псевдоним от слова «лепота», – сказал папа.
Мама слегка наморщила лоб, припоминая:
– Лепот… Лепот… это такой с чёлочкой и с квадратным подбородком?
– Как?! И ты его знаешь?! – ревниво удивился папа Николай. – Хотя да! Его фотографии есть во всех книжных магазинах. Дамы отдирают их от стен, чтобы повесить у себя в комнате.
– Постой, это у него в книгах все влюбляются?
– Да. Этим его книги и уникальны. Там сколько героев, столько и любовных линий. Любовные треугольники, любовные квадраты. Если из дома выходит женщина семидесяти лет, то почти наверняка к ней на следующей странице подбежит миллионер Паоло из Бразилии. Ему пятьдесят, но он мускулист, строен, рост метр восемьдесят пять, весит восемьдесят килограммов, прекрасен и несчастен… Двадцать лет назад увидел её фотографию в журнале «Российское образование» – и все эти годы её искал. У этой женщины есть дочь. В неё влюблен американец Марк. У него нефтевышка в Ираке, ему тридцать, рост метр восемьдесят один, вес семьдесят пять кэгэ, и он тоже мускулист и несчастен… У дочери тоже есть дочь, ей восемнадцать. Её любит француз Симон, хозяин пекарни. Ему двадцать, у него кудри до плеч, и подшивку журналов «Российское образование» он унаследовал от дедушки… Ладно, шучу! Зашёл случайно на какой-то сайт, и там была её фотография. Может быть, страничка в соцсети.
– И Симон тоже мускулист, несчастен и весит восемьдесят килограммов? – спросила Катя.
– Ты что, читала Лепота? – удивился папа Гаврилов.
Катя хихикнула:
– Догадалась. Так восемьдесят?
– Нет, кажется, вес шестьдесят восемь, а рост – сто семьдесят два. Лепот всегда очень точно определяет рост и вес своих героев. Просто как Джек Лондон.
– А по-моему, это здорово! Все всех любят, у всех есть надежда! – мечтательно вздохнула Вика. – У нас есть какая-нибудь его книжка?
– Я первая! Я за одну ночь прочитаю и тебе отдам, а ты будешь две недели мурыжить! И ещё ты закладываешь страницы фантиками от конфет! – закричала Алёна.
Папа Гаврилов хмыкнул. Он был уже недоволен, что сделал Лепоту рекламу. Ну что ж, женщины есть женщины. Розовые мечты – это святое, а Лепот был величайшим специалистом по розовым мечтам.
– Я думаю, книжку с автографом мы выпросим у автора. Он прилетает через час, а нам ещё ехать до аэропорта. Ну, кто со мной встречать Лепота?
Вызвались все дети и даже мама. В последний момент спохватились, что автобус у них восьмиместный, а желающих встречать уже девять. То есть для самого Лепота и его чемодана места явно не хватит.
– Будет смешно! Приезжаем мы его встречать, и выясняется, что ему придётся идти пешком, – сказал Петя, передумал ехать и остался.
И мама спохватилась, что надо что-то приготовить Лепоту, потому что с дороги он будет голодный.
– А почему это Лепот к нам приезжает? Ты с ним разве дружишь? – спросила Алёна у папы, когда они садились в машину.
Папа Гаврилов перестал закрывать раздвижную дверь.
– Я видел его всего пару раз, – осторожно сказал он.
– А
