забили до смерти в первые же дни. Хочу растянуть удовольствие».
– Ильяс! Сколько можно тебя ждать! – прогремело с первого этажа. Ильяс, вырванный из приятных мечтаний, вздрогнул и торопливо шагнул к двери.
– Господин… – робко напомнила о себе горничная. Ильяс, не оборачиваясь, бросил на пол серебряную монету.
– Прибери здесь. И если Бланка спросит, то вазу разбила ты. Вряд ли она будет бранить тебя: моя кузина слишком добрая.
– А о вас такого не скажешь, – произнесла Мелли, но недостаточно тихо, чтобы Ильяс не услышал.
Кузен Бланки развернулся на каблуках, и, в два шага подойдя к служанке, сжал её запястье с такой силой, что девушка вскрикнула от боли.
– Смелая, да? Думаешь, если ты – горничная Бланки, тебе всё позволено?
– Простите меня, господин, – заплакала та. – Я просто не подумала…
Ильяс скользнул ладонями по телу служанки, которая напрасно пыталась отодвинуться: «Неплохая фигурка. Можно немного поиграть, разу уж Бланка недоступна».
– Что ж, малышка. Пожалуй, я прощу тебя, но взамен ты придёшь в мою комнату, скажем, через две ночи. Сегодня я уезжаю в гости, но потом обязательно уделю тебе время.
– Господин Ильяс, – глаза Мелли расширились от страха.
– И я забуду об этом маленьком недоразумении, – пробормотал кузен Бланки, с некоторым сожалением выпуская из рук служанку. И, не оглянувшись, вышел из комнаты.
Глава 4
Эдита откинулась на спинку широкой деревянной скамьи. В её руках быстро мелькали спицы, образуя сложный узор. Женщина не сбивалась, не считала петли, несмотря на то, что мысли её были очень далеко от жилетки, которую она вязала.
Она то и дело поднимала голову, чтобы взглянуть на «детей», как она до сих пор называла Бланку и Рассела. Что до Ильяса, то, несмотря на то что последние два года он был с ними неразлучен, и всегда вёл себя безукоризненно по отношению к гувернантке, парень не вызывал у Эдиты добрых чувств.
Но сейчас она жалела, что не уделяла ему достаточно внимания. Вдруг у неё были бы доказательства своим подозрениям? И граф Варнс прислушался бы к ней, прежде чем решиться на помолвку Ильяса со своей дочерью.
Донёсшиеся до неё негодующие крики заставили Эдиту подняться и подойти к молодым людям. Она окинула их спокойным, внимательным взглядом, отметив открытую улыбку Бланки, лёгкий поклон Рассела и сдвинутые на переносице брови племянника графа. Впрочем, тот тут же отвернулся.
– Что случилось? – ровным голосом спросила Эдита. – Мальчики, вы, что, поссорились?
– Ссориться с ним? – сквозь зубы процедил Ильяс. – Слишком много чести.
Рассел ничего не ответил, лишь скользнул равнодушным взглядом по кузену Бланки. Так смотрят не на человека или животное, а на какую-нибудь вещь, не имеющую значения. Эдита вздохнула про себя, подумав, что, если бы Рассел был другим, открытым и эмоциональным, его общение с Ильясом протекало
