экспрессии, с которым произнесена фраза – целый мир.
– А…
– Мы расстались…
{Lotte Kestner Halo}
И мы несёмся на его белом внедорожнике с красивым именем Мercedes Blue EFFICIENCY по ночной Москве. У меня есть такой же, только чёрный.
Квартира Макса просторная с видом на город, похожим на мой, он говорит, что только купил её, а я обнаруживаю, что до моего собственного дома минут пять пешком. Это неожиданное наблюдение пугает, но я не успеваю его обдумать: мы в его спальне и Макс признаётся:
– Квартира новая, и в этой комнате ещё никто не занимался любовью. Только подумай, мы будем первыми…
Максим приближает своё лицо к моему, и я чувствую его дыхание на своих губах, размеренное, чистое. Его рука опускается мне на спину, нежно проводит одну лишь только линию и я замираю… потому что он уже целует меня с такой нежностью, какой я не знала в своей жизни. Мне вообще мало довелось её встретить, слишком мало! Не знала я и любви, и вот, кажется, впервые вижу её взгляд: мягкий, тёплый, тревожно волнительный, уносящий в мир грёз и желаний.
Его губы так сладки, так невероятно легки в своих прикосновениях, но в те моменты, когда их властитель теряет самообладание, настойчиво страстны, даже доминантны, требуя большего, требуя своего. Макс снимает мою одежду аккуратно, медленно, не спеша, он хочет быть лучшим для меня, достойным Чувства, а оно уже есть, уже родилось помимо моей воли и сладко ноет где-то внутри, я и сама не знаю, где именно. Я играю с ним, не комкаю его, не корёжу, а позволяю расти, глупенькому. Оно маленькое, совсем ещё маленькое, но такое острое, пронзительное! Это мой первенец…
Господи, какие у него руки… крепкие, сильные, тёплые! Его объятия, словно колыбель, умиротворяют, успокаивают. Он прижимает меня к груди, целуя, и я слышу, как бьётся его сердце, ускоренно, быстро, словно спешит навстречу чему-то. Я знаю чему – тому, что и является моей целью, и я понимаю, что сейчас, в эту секунду, близка к ней, как никогда.
От его рубашки пахнет терпкой туалетной водой, пахнет изысканно, дорого – запах успешного мужчины, который следит за собой, вынужден делать это в силу своего статуса.
Я снимаю его одежду изящно соблазняя одним лишь этим. Сколько раз мои руки тренировались, чтобы делать это безупречно? Сотни. Мои пальцы касаются его кожи так искусно, что он стонет от одних лишь этих прикосновений. Я не даю ему много, но ровно столько, сколько нужно, чтобы поработить, но остаться загадкой, неразгаданным ребусом, непрочтённой книгой.
Мы сливаемся в одно, и чувственность дополняется удовольствием физическим. Невероятное наслаждение испытываем мы оба, а я открываю для себя не существовавший ранее мир – сказочный, волшебный, необходимый мне с самого раннего детства – мир любви. Наши губы не целуют – они ласкают, живя этими ласками сами. В этот миг наше слияние – единственное, что важно, что имеет хоть какое-либо значение, зачем мы пришли в этот мир, зачем рождены, взращены, научены
