жизнь – игра, – вторил ему Цимисхий.
Препозит огляделся, желая убедиться, что вся компания заняла надлежащие места и протрубил. Палатин величаво начал движение вперед, задавая скорость остальным.
Войдя в храм, колонна распалась. Подруги невесты заняли отведенные места слева, а сопровождающие ее мужчины справа.
– Эти бюрократы даже в постель к девчонке затащат скуку, – взглянув на уже сидящих чиновников, произнес Цимисхий. Шутка разрядила обстановку, вокруг заулыбались.
Магистр Никифор подвел невесту к алтарю и, оставив ее там, присоединился к мужской половине сопровождения. Заняв место рядом с Василием Нофом.
Направляясь к Роману, Анастасия улыбнулась и подняла руку, показав браслет с изумрудами, который он когда-то ей подарил. Роман улыбнулся ей в ответ. С того самого дня, как, исполняя волю басилевса, ее закрыли в резиденции патриарха, они не виделись. Анастасия была слегка бледна, но по-прежнему прекрасна.
«Осуждать невозможно»16, – шепнул Константин Елене цитату из «Илиады», сравнивая Анастасию с прославленной красавицей древности.
Певчие монахи-канторы запели: «Святый Господи, помилуй жениха и невесту! Святой Дух, помилуй их близких! Свят, Трижды Свят, помилуй спутников невесты!»
Неистощимый на выдумки Цимисхий был не в состоянии усидеть на месте больше минуты. Он дерзко разглядывал подруг невесты, посылая в сторону приглянувшихся воздушные поцелуи.
Толстые стены Великого храма приглушали гул толпы, собравшейся снаружи. Легкий шепот в храме утих, как только хор канторов, одетых в черно-белые одеяния появился у алтаря. Перед центральным алтарем стояла кафедра патриарха, облицованная искусно вырезанными целыми панелями слоновой кости. Детали рельефа были столь искусно вырезаны, что казались чудом. Звеня колокольчиками, монахи пели гимн, славящий Христа, подхваченный присутствующими.
Как только последние слова гимна угасли, патриарх Феофилакт17, сопровождаемый двумя служками, вошел в храм. Его светлая улыбка разбросала по лицу лучики тонких морщин. При появлении патриарха все встали. Даже базилевс – светский Владыка вселенной отдал дань уважения духовному Владыке вселенной в стенах Святого храма.
Патриарх обладал куда более сложным характером, чем могло показаться на первый взгляд. Заняв свое место на кафедре, Феофилакт как бы отдалился от людей и, казалось, вырос прямо на глазах. Он поднял руки к всемогущему Господу над своей головой и начал молитву, которую повторяли все вокруг:
– Мы благодарим тебя, Христос, Повелитель Правды и Добра, наш великий защитник и покровитель, простирающий свою длань над головами людей и глядящий на них с милосердием. Помилуй нас, Господи, и сохрани, Мать пресвятая Богородица, батюшка спаситель мира Иисус Христос, все-все святые угодники. Господь, благослови, помилуй и сохрани, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Потом
«Осуждать невозможно» – хорошо известная каждому образованному византийцу цитата из «Илиады» (III, 156). Собравшиеся на башне городской стены троянские старцы, завидев прекрасную Елену, говорят: «Нет, осуждать невозможно, что Трои сын и ахейцы брань за такую жену и беды столь долгие терпят».
Феофила́кт Лакапин (917 – 27 февраля 956) – Патриарх Константинопольский со 2 февраля 933 по 27 февраля 956 года.
