Нужно как-то попытаться отвлечься. Просто представить, что меня здесь нет. Это все происходит не со мной. И это не мою шею сейчас вылизывает юркий и неестественно длинный язык инопланетника, а его руки успокаивающе оглаживают внутреннюю часть моих бедер, бока и все остальное, до чего получается дотянуться. А дотянуться получается везде… Тваааарь! Ну зачем ему все это? Пусть уже делает то, что ему хочется и убирается. Мне совершенно не нужны его ласки, которые вызывают только омерзительную тягучую тошноту и ничего более. Недолгая заминка, на время которой меня оставили в покое, завершилась тем, что между ягодиц меня основательно смазали какой-то холодной тягучей жидкостью. Вслед за чем внутрь меня начали вводить… судя по небольшому размеру, скорее всего палец. Неприятно, но все же терпимо. Это если постараться не задумываться о том, к чему ведут все эти приготовления.
Только вот не задумываться не получалось. Стиснув зубы, чтобы не опозориться так и рвущимися наружу отчаянными рыданиями, вонзился ногтями в собственные ладони. Чтобы хоть так, болью, отвлечься от происходящего внизу. Это помогло, но ненадолго. Второй введенный в меня палец принес с собой уже вполне ощутимую саднящую боль, полностью перекрывающую ту, что тупо пульсировала в разодранных в кровь ладонях. Рефлекторная попытка отстраниться от неприятных ощущений ни к чему хорошему не привела. Сразу же притянув меня к себе обратно, коричневый свободной рукой принялся поглаживать мой совершенно не откликающийся на его издевательски нежные прикосновения член. Идиот! Неужели он полагает, что в подобных обстоятельствах я смогу возбудится?
– Не надо, прошу… – проклиная и ненавидя собственное малодушие, умоляюще простонал я, почувствовав, как под мои бедра подсовывают что–то мягкое, тем самым приподнимая их выше. Я весь сжался, с ужасом ожидая того, для чего меня подготавливали, но все равно не теряя надежду, что все это закончится прямо сейчас. Я проснусь, и все это окажется всего лишь дурным сном. Кошмаром, которого на самом деле никогда не было и не будет. Легкое поглаживание по лицу немного отвлекло от того момента, когда третий палец присоединился к двум другим, уже вполне активно меня растягивающим.
– Пожалуйста… – прошептал, когда пальцы из меня осторожно вынули для того, чтобы сразу же заменить их кое-чем другим, более объемным.
– Не на-аадо! – содрогаясь от дикой боли, разрывающей меня на части, заорал я, глотая ручьями хлынувшие из глаз слезы.
Было тошно от собственного бессилия и невозможности хоть что-то изменить. Насильника мое унижение не остановило. С трудом войдя до основания, тот ненадолго замер, после чего сразу же принялся двигаться, с каждым толчком наращивая скорость движений. Боооольно! Я уже не просил ни о чем, понимая, что все это бесполезно. Вначале пытался вырваться, не обращая внимания на боль в связанных щиколотках и запястьях. Потом, уже окончательно обессилев, просто безучастно лежал, устремив глаза в потолок, такой же серебристый и холодный, как
