Бартоломеу. – Делать нечего.
– Но…
– Никаких возражений, – остановил его Бартоломеу. – Пойдем со мной. Нам надо поговорить.
Парень согласился, хотя и неохотно. Они спустились на нижний этаж и сели на табуреты, стоящие за прилавком.
– Вчера здесь был Беннет, – начал Бартоломеу, возясь с пыльной бутылкой рома. – Мне неважно то, чем вы занимаетесь, а также ваши сказки, которые вы рассказываете, чтобы не беспокоить твою мать.
После последних событий Джонни совсем забыл об этом. Он инстинктивно прикоснулся пальцем к носу. Отек, как и боль, спали. К счастью, Энни, кажется, ничего не заметила.
« В таком состоянии она и не могла заметить», – подумал он.
– Она сильная женщина, – подчеркнул хозяин, – но ты не имеешь права творить всякие глупости. Пацан, который докучает тебе сегодня, завтра станет пьяницей, который тебя зарежет.
– Это одна из твоих аксиом?
Португалец нахмурился. Презрительный тон, с которым парень произнес это, не нравился ему. Он отпил ликеру.
– Нет, – ответил он с ехидной усмешкой. – Я придумал это только что.
Джонни опасался, что последует очередная головомойка, и он был готов вскочить, как пружина. Ему все было безразлично, кроме его матери. Любая простая острота португальца могла вывести его из себя.
– Выпей и ты, давай, – подбодрил его Бартоломеу, протягивая бутылку.
– С утра?
– Рано или поздно ты должен стать мужчиной. Покажи мне, из чего ты сделан. Смелее!
Терпкий сильный аромат рома ударил в нос Джонни, который не смог сдержать гримасу отвращения. Он осторожно прикоснулся губами к горлышку и запрокинул назад голову. Сладкая обжигающая жидкость полилась в горло. Добравшись до желудка, она обожгла его.
– Жжется! – воскликнул парень. Мощный кашель начал вырываться наружу. Он сделал несколько шагов вперед под смеющимся взором Бартоломеу, который не мог не расхохотаться.
***
Губернатор по привычке просыпался ранним утром. Особенно, когда должен был присутствовать при казни. В такие моменты он вообще не мог уснуть, с нетерпением ожидая момента, когда начнется казнь.
Но в этот раз все было по-другому.
После ухода Роджерса он предпочел удалиться в свои покои, даже не прикоснувшись к еде. К напряжению прибавилась еще и бессонница, которую он приписывал чревоугодию. Зная, что не сможет уснуть, он приказал Феллнеру, своему личному дворецкому, прислать к нему одну из черных девиц, которые работали на кухне.
– Вы, должно быть, Абена, – сказал он, едва девица вошла в комнату.
Она ограничилась простым кивком и осталась стоять у двери, осматриваясь вокруг со смущенным видом.
– Не бойтесь, моя дорогая, подойдите ко мне, – с хозяйской улыбкой проговорил губернатор. – Располагайтесь.
– Сейчас, Ваше Превосходительство?
