не объяснишь?
– Лаптев, – перебил меня комсорг, – ты недавно школу милиции окончил, ты должен быть примером для комсомольцев райотдела, а ты за какой-то паршивый «Бони М» агитируешь.
– Я согласен быть примером! Я ретроградом быть не желаю.
– Кто такой ретроград? – простодушно спросил комсорг.
– Тот, кто Зыкину добровольно слушает.
Из подворотни у продовольственного магазина на улицу вышли трое подвыпивших парней, увидели человека в форме и юркнули назад, дожидаться темноты. Время шакалить еще не наступило.
На проходной сегодня дежурила баба Нюра, с которой я любил иногда поболтать за жизнь.
– Добрый вечер, Анна Ефимовна! – поприветствовал я старушку. – Я заметил какую-то беготню на заводе. Там ничего не случилось?
– Андрей Николаевич, это наши, заводские мужики засиделись после смены. Выпивали. Сейчас домой пошли, а тут ты в форме. Они спьяну не разобрали, кто пришел, вот и разбежались по цехам.
У вахтерши на подоконнике стояло небольшое зеркало, чтобы она могла, не вставая с места, контролировать и заводскую площадь, и вход на лестничный марш в общежитие.
В этом зеркале вначале я заметил женские ноги в джинсах, потом легонькие курточки, потом трех девушек, спускающихся на первый этаж. Две первые девушки – это Галька-парикмахерша и ее подруга с мукомольного цеха. За ними шла светленькая практикантка, та самая, о которой утром вздыхал кривой грузчик Николай. Заводилой в их компании была парикмахерша. Она была еще молодая, не больше двадцати пяти лет, с узким, вытянутым книзу лицом, крохотным ртом и кудрявыми волосами. По каким-то необъяснимым причинам я с детства не любил кудрявых женщин.
– Стоп! – скомандовал я, когда они оказались у меня за спиной. – Куда собрались?
– Погулять, куда еще? – с вызовом ответила парикмахерша.
Мои отношения с ней всегда балансировали на грани открытой неприязни. Возможно, ей не нравился мой тип мужчин.
– Погулять? – Я повернулся к ним лицом. – Куда, если не секрет? Куда вы собрались пойти на ночь глядя в нашем районе?
Я говорил с девушками с точно такой же интонацией, какой мой начальник распекает опоздавших на развод инспекторов.
– Где здесь гулять? – жестко спросил я.
Практикантка, смутившись, опустила голову. Парикмахерша сверлила меня злобным взглядом, но пока молчала.
– Там, – я показал рукой в сторону объездной дороги, – там пустырь, за заводом – промзона. А вон там – жилой массив, где нет ни кинотеатров, ни кафе. Идти туда сегодня вечером можно только с одной целью – чтобы вас избили, ограбили и изнасиловали. Сегодня пятница, предпраздничный день. Сегодня вся мразь выползет на улицу приключения на свою задницу искать. А вы куда идете, к ним в гости?
Практикантка посмотрела на меня. В ее взгляде были восхищение, страх и восторг одновременно.
