style="font-size:15px;"> – Хамка! – нервно пискнула дамочка.
После этого к маме больше никто не приставал.
Первая перемена напоминала инсценировку басни «Слон и Моська», только мосек было гораздо больше, чем у Крылова. Они скакали вокруг меня и кричали: «Иванушка-дурачок! Иванушка-дурачок!» Крылова я тогда еще не читал и не знал, как подобает слону вести себя в такой ситуации. Я бросился на них, но они разбежались в разные стороны, и я не поймал ни одного. С таким же успехом я мог бы ловить рыбу в реке руками. «Моськам» так понравилась эта забава, что на следующей перемене повторилось то же самое, и домой я пришел совершенно несчастный. Вечером, во время праздничного чаепития, я заявил родителям:
– Я не хочу быть Иванушкой. Придумайте мне другое имя, – и рассказал родителям обо всем, что случилось в школе.
– Зачем же непременно другое? – задумчиво сказал папа. – Может, тебя устроит твое имя в иностранном варианте: Жан или Джон?
– Да! Джон! – мама захлопала в ладоши. – Я научу тебя метать лассо! Ты переловишь этих подлых койотов!
– Ура! Я буду ковбоем! Мама, где ты научилась метать лассо?
– Вообще-то, я не умею… Но знаю, как это делается.
– А! У тебя был роман с ковбоем! – догадался папа.
– И с целым племенем индейцев. В фильме «Всадник без головы» Видов учил барышню метать лассо. Очень доходчиво.
Папа побежал в коридор снимать бельевую веревку, и вечер действительно получился праздничным.
* * * * *
Когда утром в школьном дворе «моськи» увидели меня с веревкой, радости их не было предела: «Иванушка-дурачок решил повеситься!» Набросить лассо на движущийся предмет я бы, конечно, не смог, но, к счастью, «моськи» остановились и с любопытством наблюдали за моими манипуляциями с веревкой. Я неторопливо раскрутил лассо над головой и набросил его на одного из своих мучителей. Петля стянула его плечи, я потянул веревку к себе, и он упал, закричав: «Пусти, придурок!» Я подошел к нему, взял за шиворот и слегка встряхнул. К моему удивлению, он оказался очень легким, и я поставил его на ноги. Продолжая держать его за шиворот, я крикнул:
– Меня зовут Джон Ковбой! Всем понятно?!
Мгновения моего триумфа были испорчены, когда я понял, что ужас на лицах врагов был вызван не мной.
– Что здесь происходит? – грозно спросила появившаяся из-за моей спины учительница параллельного класса.
– Мы играем, – пискнул плененный мной моська-койот.
– Мы играем в индейцев, – подтвердили остальные.
Но грозной чужой учительнице это не понравилось и она отвела все «племя» новоиспеченных индейцев в кабинет директора.
Мы стояли, переминаясь с ноги на ногу, на красном ковре возле директорского стола, а он писал, не поднимая головы, и солнце весело отсвечивало от его лысины. Наконец, он закрыл тетрадь,
