кучу анкет, и в конце ему показали рабочее место. Ему понравилось. Главное – говорить не надо было много. Он познакомился с сотрудниками. На другой день были собеседование и тесты, потом сказали, что он может поработать пару часов, а потом поглядим.
Работа ему понравилась и высокой зарплатой, и отпуском в 2 месяца, и еще множеством приятных добавок в виде бесплатной столовой. Он не знал, что наверху каждый день шла ругань по поводу последнего теста.
– Если вы это сделаете, он не вернется – сказал психиатр.
– Все проходят и ничего – работают.
– Он не такой, он особенный и не простит.
– Если он не пройдет – это не по правилам.
– Говорят, кто его обидит, потом долго не живет – сказал человек в углу.
– Все это ваше вуду… пойдет, как все.
Фокси знал, что должны быть побои, но он не знал насколько.
Его усыпили и привезли в маленький домик, о том, что рядом стояло 2 машины реанимации, он не знал. Что такое настоящие побои тоже – до этого времени.
Требовали чего-то рассказать, о чем он и понятия не имел. Несколько раз стукнули током, потом он сцепился с одним мужиком в татуировках, но силы были неравны. Мужик вывернул ему руку и засунул голову в ведро с водой. Он не очнулся, даже когда его накачали наркотиками. Очнулся только в госпитале. Посмотрел на свою правую забинтованную руку, на левую с системой и тремя мешками непонятно с чем над головой, хлюпающий аппарат, откачивающий воду и прочее из легких. Хотелось плакать, но слез не было. Через пару дней, когда он смог нормально дышать, появилось его начальство с документами. Его поздравили, что он теперь полноправный член подразделения и все ждут его выздоровления и бла-бла-бла. Фокси подумал какую руку он может поднять, оказалось левую. Он сгреб все эти бумаги и атрибуты и выкинул в мусорное ведро. Потом прошептал им, что на работе остались его вещи и машина и желательно бы пригнать. Ему сказали – сам пригонишь, тогда он разразился такой бранью, что такого от него и не слышали. Через несколько дней к воротам Лэнгли подошли 2 адвоката с бумагами из суда и сказали, чтоб отдали вещи и машину. Когда начальство пыталось сказать, что он у нас работает, ему ответили, что больше нет. Нанесенные травмы не способствуют работе в таком грозном управлении.
Вещи и машину отдали без пререканий.
– Я же говорил – сказал врач.
– Кто ж знал, что он сопротивление окажет, кто его этому научил?
– Я думаю, папа. Он в анкете написал, что папа много чем занимался и его учил – для самообороны.
– Бумаги можете выкидывать – сказал старший – он не вернется.
Через 10 дней Фокси сидел дома и давился холодцом. Вывихи прошли, а вот сломанные ребра и 2 трещины на руке покоя не давали.
В дверь позвонили. Служанка пошла открывать.
– Там 2 мужчины, говорят из ЦРУ.
– Спроси, чего надо?
– Поговорить хотят.
– Ну пусть заходят, и обувь снимают, нечего мне следы оставлять.
Она провела
