что Нью-Йорк всегда вдохновлял писателей от Вашингтона Ирвинга до множества современных авторов, смешивающих фантазию с реальностью.
Перед вами сборник из девятнадцати фантастических историй, которые вряд ли могли произойти на самом деле – но если бы произошли, то только в Нью-Йорке!
Начнем с истории из прошлого. Когда-то в Нью-Йорк в поисках лучшей жизни прибыло множество ирландских иммигрантов. Но люди были не единственными, кто покинул зеленые берега Эйре и пересек Атлантику…
Делия Шерман
Как Пука в Нью-Йорк приплыл[1]
Ранним утром одного весеннего дня тысяча восемьсот пятьдесят пятого года пассажиры, прибывшие на «Ирландке» из Дублина, перешли на борт парового лихтера «Вашингтон». Каждый волочил за собой тяжелый багаж: одежду, обувь, инструменты и домашнюю утварь, лепреконов и домовых, а также многочисленных блох. Кое за кем грязной вуалью тянулись призраки прошлого. Лиам О’Кейси из Баллино, что в графстве Даун, привез с собой оловянную дудочку, сборник стихов Джеремии Джозефа Калланана, мешок с парой рубашек и тремя носовыми платками, кожаный кошелек со сбережениями и здоровенную гончую по кличке Мадра, что по-ирландски значило просто «пес».
Лиам О’Кейси был статным красивым мужчиной с копной засаленных черных кудрей над широким лбом и маленькими аккуратными ушами. Голубоглазый, широкоплечий, он одной улыбкой мог очаровать даже монахиню. Он был конюхом, но обликом напоминал отчаянного разбойника или пирата, сильного, но не блещущего умом дамского угодника – и наверняка с непреодолимой тягой к спиртному.
Но не судите по одежке. Лиам был прирожденным артистом и виртуозным музыкантом. Как-то ночью, когда «Ирландка» попала в шторм и набившихся в трюм пассажиров буквально выворачивало наизнанку, Лиам достал свою дудочку, и в зловонном трюме полилась нежная мелодия «Плача Молли по Уильяму». Он играл всю ночь, и пусть его музыка не утихомирила бурный океан, она развеяла тревоги взрослых и убаюкала детей.
После этого пассажиры то и дело упрашивали Лиама сыграть на дудочке джигу или рил. Лиам не возражал, и непременно стал бы всеобщим любимцем, если бы не его огромный черный пес.
Мадра вызывал у людей недоверие. Как правило, скот и домашние животные не допускались на борт кораблей, что ходили из Старого Света в Новый. Их нужно было кормить, за ними нужно было прибирать. Исключения делали разве что для певчих птиц в клетках, но не для огромных, будто мифический Черный пес, гончих с острыми зубами и горящими желтыми глазами. Пассажиры недоумевали, как пса пустили на борт, и как он пережил столь долгое, тяжелое путешествие.
– Не думал, что собаки подвержены морской болезни, – сказал сосед Лиама, мужичок из Корка, прикрывая нос одеялом, когда Мадру в очередной раз стошнило. – Ты уверен, что твоя псина не заразна?
Лиам погладил дрожащего пса.
– Боюсь, он у меня сухопутный. Я бы оставил его дома, но он был против. Может, ему в моем гамаке полегче будет.
К удивлению мужичка из Корка, так и вышло.
– А наш паренек-то добряк, – сообщил он своим друзьям-картежникам.
– Оставь его, – ответил один, – нечего нам якшаться со всякими дудочниками да свистунами.
Когда «Ирландка» вошла в гавань Нью-Йорка, глазам Лиама предстал широкий, будто море, залив. Утреннее солнце заливало янтарным светом лесистые холмы, пакгаузы, прибрежные постройки и мириады суденышек. По обе стороны от «Вашингтона» мелькали островки; одни дикие и пустынные, другие – застроенные домами и причалами. На ближайшем к Манхэттену острове высилась круглая постройка, напоминающая то ли гигантский амбар, то ли форт. Люди сновали вокруг каменистого холма, словно муравьи у муравейника.
Мужичок из Корка первым нарушил благоговейную тишину.
– Матерь Божья! – выдохнул он. – Да по сравнению с этим наш Дублинский залив – просто лужа!
Лиам и думать забыл про Дублинский залив. Перед ним как на блюдечке разлеглась вся Америка; морские птицы зазывали его в порт. Он прибыл сюда, чтобы начать новую жизнь, и твердо намеревался в этом преуспеть. Выросший в деревне Лиам собирался теперь жить в городе, среди незнакомых людей. Никаких больше одноэтажных хибар с земляным полом, и никаких угольных печей с трубами.
Он даже сможет раз в неделю есть мясо!
Лихтер замедлил ход, и пес Лиама с трудом приподнялся, положив лапы на перила. Подставив морду сильному береговому ветру, он тяжело дышал. Спустя несколько секунд пес фыркнул и раздраженно помотал головой.
Мужичок из Корка расхохотался.
– Похоже, твоя псина не в восторге от Нового Света, Лиам О’Кейси. Может, тебе стоило оставить ее в Старом?
Мадра оскалился
“…And the Angel with Television Eyes” © 2013 John Shirley. First publication:
