Джулия.
Его мечтой стала солнечная Италия, где даже воздух был пронизан высокой поэзией, а философы говорили о красоте и превосходстве человека над всем живым.
Но природная скромность Бертрана и чувство долга перед своим покровителем не позволяли ему вслух говорить о своих мечтаниях.
– Ведь это я забрал тебя из твоего захолустья, научил всему, что знал сам, дал тебе кров и еду, – часто повторял Кюри. – Ты должен быть благодарен мне за это, мальчик, и не просить большего, чем я могу тебе дать!
Однажды, когда Бертрану исполнилось девятнадцать, его тело вытянулось вверх и возмужало, волосы закудрявились, над его губой начал пробиваться темный пушок, а его умения заметно превысили умения Кюри, мессир взял его с собой расписывать стены нововозведённой капеллы в центре города.
Работы в соборе было очень много, а Кюри не хотел лишаться других заказов. Учитель подолгу оставлял ученика одного, всецело ему доверяя и радуясь почти бесплатному работнику. За несколько лет учёбы Бертран так усовершенствовал своё мастерство, что почти все работы Кюри были сделаны руками юного мастера.
В тот день молодой художник заканчивал вырисовывать ангелов на сводах церкви. Их лица Бертран срисовал с мальчиков-хористов и был очень доволен проделанной работой.
В храме, как всегда, было безлюдно. Утром заходил священник, чуть позже Доменико принес Бертрану приготовленный матерью горячий суп.
Только художник закончил трапезу и принялся за работу, как в одетой в леса церкви появился неожиданный посетитель в богатых одеждах. Он обвел свод церкви рассеянным взглядом и чуть заметно улыбнулся, растягивая свои гладковыбритые пухлые щёки и поправляя рыжеватые волосы, что выбились из-под украшенной драгоценными камнями шапки. Бертрану показалось, что он впервые видит этого господина в их городе.
– Говорят, эту церковь расписывает мессер Кюри, – обратился незваный гость к Бертрану. Говорил он на безупречном французском с чуть заметным акцентом.
– Я его ученик, – выпрямился Бертран, взирая на мужчину с высоты лесов. – А у вас есть какое-то дело к мессеру Кюри?
– Да, я пришел убедится в том, что он остался таким же бездарным художником, каким я знал его лет десять назад.
Бертран негодующе свёл свои густые брови:
– Если вы пришли сюда унижать моего учителя, то лучше вам пойти в другое место.
– Ты слишком дерзкий мальчик, – без злости ответил мсье, будто невзначай поправляя тяжелый бархатный плащ, подбитый куницей. – А ведь я только хотел восхитится фресками этой церкви. Они на диво хороши!
Бертран смерил незнакомца хмурым взглядом. Недоверие к критику смешалось с интересом к нему.
А господин тем временем продолжал:
– Скажи-ка, юноша… Только честно скажи – ты расписывал всю церковь сам?
– Сам, мсье, –
