на пятно на полу и недолго думая размазала его ногой.
В середине февраля ты задержалась на прогулке с Линь и подошла к зданию общежития за полночь. В общежитие тебя не пустили из-за комендантского часа, и ты в панике написала Антону. Он затащил тебя по веревке в окно мужского туалета.
С нового семестра перед тобой встала огромная проблема – тебе перестали платить стипендию. Это резко сказалось на бюджете. В первом семестре стипендию платили всем студентам, а также у тебя оставались сбережения с летней подработки. Бюджет позволял тебе пару раз в месяц ходить с Линь в бар и кафе и иногда покупать пару дешевых шмоток и что-то из косметики. Но сейчас остались только скудные подачки родителей, которых хватало только на самое необходимое.
В середине февраля кончились деньги.
Затем – еда.
В конце месяца кончились шампунь и сахар.
В начале марта Кальвадос принес тебе Доширак. А восьмого числа подарил пачку пельменей Останкино.
В середине месяца ты ездила домой на выходные и привезла оттуда большой пирог с мясом.
На следующий день в дверь постучали. Ты открыла и впустила Антона.
– Стех, привет. Не спишь?
– Нет еще. Заходи.
– Я на минутку. Собираю подписи тут.
– Подписи? Что за подписи?
– На имя ректора. Жалоба на общажный произвол. Требование убрать комендантский час с одиннадцати вечера до шести утра. По закону мы имеем право иметь круглосуточный доступ в общагу.
– Конечно, я подпишу. Будешь чай?
– Да нет, я на секунду. Мне еще два этажа обойти.
– Давай все же налью? У меня пирог есть домашний.
– Уговорила. Не могу устоять перед пирогом.
Не отрываясь, ты смотрела, как он ест. Антон жаловался тебе на комендантов и охранников и возмущался, что их произвол нарушает права студентов.
– Неделю назад пришел в два, пустили с руганью, но дали сорок часов общественных работ. Как в тюрьме, блин. Полы драить и лестницы. Когда я послал их на хер, влепили выговор. Что за бред – за три таких поступка отчислить могут. И из-за чего? Из-за того, что они устроили тут произвол и диктаторский режим. Ну нет, больше у них это не прокатит. Если ректор не отреагирует, дальше пойду. До Министерства образования и до Государственной Думы.
Ты слушала его гневные речи и кивала. За пирогом и чаем Антон немного успокоился, стал шутить и говорить на отвлеченные темы. Ты улыбалась, спрашивала обо всем, интересовалась его делами, непрерывно поправляя волосы. Ты волновалась, но это было приятное волнение. В глазах снова появился блеск.
– Можно взять кусочек с собой? Для Кальвадоса. Он давно не ел, – сказал Антон, собираясь уходить.
– Да, конечно. – Ты быстро встала и разрезала пирог. У тебя было виноватое лицо. Думаю, переживала, что сама не предложила. Кальвадос ведь делился с тобой последней
