йод, и эта йена
Японский ведь народ
Женился йод на йене
Уже который год
В одном из двух селений
Он с девкою живёт
Японочки, носочки,
Их странное порно.
Войны кровавой дочки
В прозрачных кимоно…
История становится горяче́й,
Четыре после полудня
Идут два фельдшера, без врачей
В сером растворе будня
Пересекают пустынный двор,
Пусто, жара, воскресенье…
Лето, как по голове топор,
Вот их какое мненье…
Самую жалкую из старух,
Бог, что прибрал сегодня?
Этою ночью, часов так с двух
Воля его, Господня!
Синей пижамою облачены
И на спине с крестами,
В шапочках старые пацаны
Шаркают сапогами…
Падают самолёты
С неба, как спелые груши,
Невидимые частоколы
В небе вдруг обнаружив…
В стены ударившись телом,
Падают, осыпаясь,
В голубовато-белом
Облаке ошибаясь…
Я часто думаю о тех, кто получил
Срока большие, мается, как в бане,
Что баня – свою задницу помыл,
И выскочил, дельфином в океане…
А на тюрьме сидеть, сидеть, сидеть…
И кирпичи считать, и тараканов
А о побеге думать и не сметь,
Учиться языку у мусульманов…
До каменности выжимать бельё
Варить фигурки из пакетов пластика
Ночами просыпаться: «Ё-моё!»
А таракан к тебе, нечистый, ластится!
Башку еженедельно бритвой брить!
Скоблить башку до лунного сияния
Пожизненное нужно же прожить
Чтоб умереть от кровоизлияния…
Я часто думаю о тех, кто получил
Пыжа навечно, грубо и вульгарно,
Как будто никогда он и не жил
Квартирно, но всегда жил планетарно…
Скупо рассыпаны в небе нахмуренном
Три вертолёта…
Это в пространстве, вспенённом и всбуренном
Три Дон-Кихота…
Звёзды надменные, иглоуколами
Станут тягаться
Детям когда-то с нежными школами
Пришлось расстаться
Как мясорубки гудят напряжённые
Словно игрушки
А из расселин, вниз погружённые
Ахают пушки…
Пли из расселины, будут заселены
Горные склоны
Три вертолёта железными целями
Антициклоны…
Над палубой
